неминуемо потянул спину, а может и травмировал позвоночник, однако здесь подобного не стоило опасаться. Думать нужно было лишь о достаточной нагрузке для тела, ну а с этим проблем не возникало. Скорее даже наоборот, мастера, которых я попросил сделать спортивные снаряды, оказались очень высокого мнения о своем тане, а потому каждый из каменных блоков весил под двадцать килограмм, мгновенно сжирая выносливость.

Повторяю упражнение несколько раз, чувствуя, как ручьями стекает пот, как наливается тяжестью тело. Перехожу к следующему комплексу, разводя руки в стороны. В голове блаженная пустота, никаких мыслей и тревог, никакого беспокойства, только радость от ощущения собственного здоровья. Я тренируюсь упорно, уже несколько часов и подбираюсь к моменту, когда уже не смогу стоять на ногах, однако у самой черты останавливаюсь, опуская снаряды на землю. Не потому, что желаю прекратить, просто останавливать тренировки ради восполнения потраченных сил слишком расточительно. Лучший отдых — это смена деятельности и потому вместо упражнения на силу и выносливость я приступаю к развитию ловкости.

Опускаюсь на землю и даю себе несколько секунд отдыха, маленькую поблажку для восстановления дыхания, а затем делаю «мостик». Свожу ноги и руки все ближе друг к другу, немыслимо, невозможно для своего земного тела, а затем выполняю переход в стойку на руках. Едва не теряю равновесие, но удерживаюсь, а затем медленно, осторожно переношу вес тела на одну руку. Успех! Впервые мне удается сохранить равновесие на одной конечности, но триумф был не долог — секундная потеря концентрации оборачивается падением. Но ничего, у меня еще много времени впереди!

— Тан! Армия вернулась! — выдернули меня из задумчивости голос дозорного. В этот момент я как раз тягал каменные блоки и неожиданный крик едва не стоил мне раздавленной конечности, но обошлось, нога уцелела.

«Странно, как отряд смог так быстро добраться до Цитадели?» — пронеслось в моей голове, однако все вопросы мгновенно отпали, когда я обратил внимание на время, отображенное в интерфейсе. Четырнадцать часов… Нет ничего странного, что Тельдрен, не отвлекавшийся ни на что в пути, смог так быстро вернуться в Сторм, удивительно, как я умудрился отдать тренировке почти семь часов, пусть с перерывами, и этого не заметить. Даже пообедать забыл. Но это можно будет исправить.

— Передай Тельдрену, чтобы он распустил отряд по домам, — приказал я дозорному, — пусть воины отдыхают. Спасенных пока разместите в новом бараке, всех, если только среди них нет буйных. Как только Тельдрен с этим закончит, пусть он и Громи прибудут ко мне для доклада.

Проводив взглядом умчавшегося исполнять распоряжение кхазад, я перетащил снаряды к стене Цитадели, дабы они не мешали проходу. Камень в качестве их материала был выбран из соображения экономии — мне совершенно не хотелось тратить ценный метал на подобное изделие, тем более без особой нужды. В итоге блоки оказались довольно массивны, но тренироваться с ними было возможно, а о прочих мелочах я не волновался.

Занятия проводились на свежем воздухе — запас маны из Заклинательного покоя был давно исчерпан, дав мне прибавку к силе магии и ментальной выносливости. Там же приобрел и одно очень полезное заклинание — «Старение», более чем на пять минут снижающее характеристики и здоровье цели. За это время требовалось убить противника, чтобы он не вернул свои показатели назад. Так как энергии более не осталось, ограничивать себя тесным помещением не требовалось, я занимался на улице. И теперь мне нужно было сделать всего несколько шагов к бочонкам, наполненным почти ледяной водой. Легкое усилие, и на тело обрушивается живительная влага, смывая пот и усталость.

Встречать отряд я не собирался — и без того было ясно, что воины устали за время сражения и последовавшего марша, а потому вместо бесполезной суеты мною было отдано распоряжение кухарке готовить обед на три персоны. Совещания затрапезой у гномов всегда были в почете, особенно после сражения. И когда спустя двадцать минут гнома доложила о готовности подать еду на стол, Тельдрен и Громи уже разобрались со всеми делами и готовы были составить мне компанию за обедом.

— За победу, пусть тяжелую, оплаченную кровью, но победу! — провозгласил первый тост я, подняв кружку с пивом.

Гном и эльф присоединились к моему пожеланию, после чего отдали должное столу. Громи ел быстро, жадно, мгновенно сметая ближайшую к нему снедь и запивая ее пивом. В свою очередь Тельдрен являл собой разительное от него отличие. Он ел спокойно, неторопливо, и пусть в тарелке эльфа была довольно простая пища, принимал он ее с изяществом аристократа.

— Так что необычного в наших спасенных? — спросил я, когда гости утолили первый голод.

— Ранее я никогда не встречал существ, подобных этим, — объяснил Тельдрен, — и потому не знал, что от них ожидать. Они не были агрессивны и в связи с этим мы обращались с ними достойно, однако пут не сняли, ожидая вашего вердикта.

— Никто иной в отряде их также не опознал? — решил уточнить я у Громи.

— Аритен их зверьми обзывал, — неуверенно ответил гном. — Хотя от животных у них только хвост, да уши. И вообще бабы там красивые, в определенных местах лучше эльфиек, не знаю, чего этим ушастым не нравится?

— Я не удивлен тому, что ты, гном, не способен оценить красоту и изящество наших женщин, — цедя слова, произнес Тельдрен. — Было бы странным иное, учитывая, что ваш народ утонченности лишен.

— Зато у наших женщин есть за что подержаться, не то что у эльфиек, которых с мужиками можно спутать. Хотя их за это винить нельзя, мужики то у вас тоже выглядят как бабы!

— Громи! Забери свои слова назад. Извинись перед Тельдреном и его народом, — приказал я, отмечая, как сузились глаза эльфа. Возможно мне только показалось, но Тельдрен собирался ответить и не только словами. И когда только эти двое успели поссориться?

Громи пожевал губами, оценил вид собеседника и наконец произнес:

— Прошу прощения, женщины у вас и правда красивые, — и замолчал, скотина.

Однако мне стало очевидно, что ожидать от Громи чего-то большего не стоило, а потому я обратился к эльфу:

— Прошу прощения за слова моего сородича. Увы, не каждый гном умеет держать язык за зубами, особенно в обращении с офицером, храбростью и умом заслужившим право быть моей правой рукой. Некогда я думал предложит Громи службу в своей армии, но теперь понимаю, что