Жил он неустроенно, бездомно, деньгами не дорожил, обитал в гостиницах, в имениях друзей. Был остроумен и умел по-детски смеяться. Жизнь свою посвятил служению красоте, добру, истине. В этом смысле ему удалось достичь цельности, триединства чувств, мыслей и воли.

Мы только вскользь затронем огромную и порой противоречивую тему творчества В.С. Соловьёва. Как он понимал взаимосвязь человека, Природы, Бога? В чём видел смысл бытия в материальном и духовном мире?

В одной из речей в память Достоевского он утверждал: «Человек и природа имеют смысл только в своей связи с Божеством… Природа, отделённая от Духа Божия, является мёртвым и бессмысленным механизмом без причины и цели… Бог, отделённый от человека и природы, вне своего положительного откровения является для нас или пустым отвлечением, или всепоглощающим безразличием».

Такие высказывания могут показаться туманно-мистическими. Почему бы не употребить вместо таинственного Духа Божия философское понятие движения (самодвижения, саморазвития материи)? Но такая характеристика не предполагает жизни, разума, воли, красоты, творческой силы. А именно они – в наивысших проявлениях – присущи Богу в понимании Соловьёва.

Пользуясь религиозными понятиями, он не пренебрегал данными науки и старался не противоречить им. Лишь в умозрении допускал разделение материи и сознания, Разума и Вселенной. Так, у здравствующего человека нельзя отделить душу от тела. Это было бы смертью. «Верить в природу, – писал Соловьёв, – значит признавать в ней сокровенную светлость и красоту, которые делают её Телом Божиим. Истинный гуманизм есть вера в Богочеловека, и истинный натурализм есть вера в Богоматерию».

Ревнители научного метода вправе возразить: речь идёт о вере, а не о знании; перед нами сугубо религиозный подход! Да, это не научный подход, основанный на фактах, логике, доказательствах. Согласно науке, всякий организм есть сгусток солнечной энергии, воды и земного праха.

Соловьёв был уверен: одного этого недостаточно. Требуется ещё нечто важное, объединяющее первичные компоненты, «оживляющие» их. Вот и сумма знаний – необходимый, но инертный материал. Он одухотворяется творческими усилиями, что предполагает разум и стремление к истине. Естествознание началось с той поры, когда люди поверили в самобытность природы, а великими натуралистами становились лишь те, кто восхищался её красотой, непостижимой сложностью и гармонией.

В этом смысле Владимир Сергеевич был натуралистом (недаром он поначалу учился на естественнонаучном отделении университета, всерьёз увлекаясь биологией и геологией). Идеализм его был реалистическим, утверждающим реальность окружающего мира. Он утверждал: «Душа образует себе органическое тело вовсе не для того только, чтобы смотреть через него на мир явлений, но также и гораздо более для того, чтобы действовать посредством него в этом мире, и, разумеется, результаты этой деятельности не могут быть безразличны для души и после того, как орудия её земного действия разрушены».

Но если вечная душа причастна к Разуму Вселенной, то почему человеческая активность на Земле приводит к таким катастрофическим последствиям для природы и общества? Почему в научном и философском познании так много ложного, так часты заблуждения?

В «Критике отвлечённых начал» Соловьёв пояснил так: мы воспринимаем по-разному свой родной (внутренний) мир и как бы чуждый для нас – внешний. Особенно резко это проявляется в атеистическом мировоззрении.

«Конечно, истина вечно есть в Боге, но, поскольку в нас нет Бога, мы и живём не в истине: не только наше познание ложно, ложно само наше бытие, сама наша действительность. Итак, для истинной организации знания нужна организация действительности. А это уже есть задача… мысли созидающей или творчества».

По мнению Владимира Соловьёва, со времени господства научно-технической мысли возобладало «механистическое мышление». Оно «берёт различные понятия в их отвлечённой отдельности, рассматривает, следовательно, предметы под каким-нибудь частным односторонним определением… В противоположность этому мышлению органическое рассматривает предмет во всесторонней целости и… в его внутренней связи с другими… Мышление механическое (рассудочное) есть только сопоставляющее и комбинирующее». Оно отчуждает сознание человека от единой Богоматерии, приобщая к механическим движениям мёртвых тел природы.

Философ приводил конкретные примеры конфликтов цивилизации с окружающей средой: вырубание лесов, обеднение ландшафтов, опустынивание земель. Как же избежать этих бед? Тут недостаточны технические ухищрения и научные рекомендации. Надо изменить саму суть представлений об окружающей действительности, а также свои потребности:

«Цель труда по отношению к материальной природе не есть пользование ею для добывания вещей и денег, а совершенствование её самой – оживление мёртвого, одухотворение вещественного… Без любви к природе для неё самой нельзя осуществить нравственную организацию материальной жизни… В общей жизни человечества борьба с внешней, земной природой и покорение её есть только необходимый переход, а не окончательная норма деятельности: нормальная деятельность здесь есть культивирование земли, ухаживание за нею ввиду её будущего обновления и возрождения».

Эти мысли, высказанные почти полтора столетия назад, остаются актуальными поныне. По-прежнему люди озабочены своими материальными потребностями, борьбой за власть и капиталы, стремлением извлечь как можно больше природных богатств, пусть нанося непоправимый урон земной области жизни, Биосфере.

Материализм, идеализм и прочие философские учения остаются бесплодными умствованиями, если уклоняются от реальности, которая познаётся в действии, а не только в размышлениях, и наиболее полно проявляется в научных фактах. С этим должны считаться религиозные и философские учения.

Подлинная глубокая вера не склонна рядиться в загадочные одеяния, избегает выспренних фраз и величавых поз. Она светла и радостна, ибо покоится на внутренней убеждённости. В этом заключена одна из важных особенностей реалистического идеализма Владимира Соловьёва, который приводил в пример творчество Достоевского:

«Он брал человека во всей его полноте и действительности; такой человек тесно связан с материальной природой, и Достоевский с глубокой любовью и нежностью обращался к природе, понимал и любил землю и всё земное, верил в чистоту, святость и красоту материи. В таком материализме нет ничего ложного и греховного».

Богоматерия предстает зримым воплощением творящей силы и мысли божества. Признавая первичным бытие Бога, Владимир Соловьёв свято чтил материю, ему подчинённую. Он понимал красоту «как преображение материи через воплощение в ней другого, сверхматериального начала». В то же время: «Красота есть действительный факт, произведение реальных естественных процессов, совершающихся в мире».

«Органическая жизнь есть превращение света, – писал он. – Таким образом, материя становится носительницей красоты через действие одного и того же светового начала, которое её сперва поверхностно озаряет, а затем внутренне проникает, животворит и организует». Так поэтически выражается научная мысль, получающая затем религиозную формулировку: «Порядок воплощения идеи или явления красоты в мире соответствует общему космогоническому порядку».