не нелюдимая, просто вкладывала в слово «друг» гораздо больше, чем другие. Мечтала о большой семье, но не успела… Ни мужа, ни жениха… Я не знаю, поверите ли вы мне или нет, но я чувствую, моя дочь жива!

— А что она любит? Ну петь, танцевать, читать? Мне это важно.

Мать пропавшей девушки задумалась, а отец пригладил бороду и с улыбкой ответил:

— Жизнь. Больше всего Анька любит жизнь. Такой никогда не унывающий человек—огонёк. Всех вокруг заряжает хорошим настроением. Заряжала… Знаете, Александр, не каждый умеет так любить жизнь, я вот никогда не умел. Жена не умеет. А она умеет. Умела. Без неё дом стал тихим, как могила. Нам по зиме звонили из милиции, вызывали на опознание. Вроде бы нашли тело в болоте, рядом с железкой. Говорили, что похоже по описанию. Но когда я утром приехал в морг, сказали, что тело уже опознано и передано родственникам. А как это возможно, если я был на месте за час до начала работы?! И никого, кроме меня, там не было, снег перед зданием чистый, без единого следа! Не поверил я им тогда, не поверил. Знаете, бывает же такое иногда: человек тебе врёт, а ты это чувствуешь. Глаза, жесты, голос, вот всё ненастоящее. Так и врачи в морге: говорят «уезжайте», рассказывают, что тело уже опознано, а сами глаза отводят и на каждом слове сбиваются. А нам уже просто определённости хочется… Где она и что с ней случилось, узнать… — с мольбой в голосе закончил Михаил и взял супругу за руку. В комнате повисла тишина, которую шаман не спешил разрушать, понимая, что людям необходимо собраться с мыслями. В этот момент в его голове раздался тихий голос Димы:

«Александр, спроси про особые приметы. Ну шрамы там, татуировки, родинки. Всё как в ориентировке. И ещё уточни: верующая она была или нет? Может пригодиться. Да и фотографию спроси. У нас же теперь есть поисковый поп и ещё ангел во плоти. Может, они что по своим ведомствам нароют.»

Кот бросил на друга быстрый вопросительный взгляд и зажмурился, демонстративно пуская когти в обивку дивана.

«Расспрошу, но не сразу. Не стоит торопить этих людей, дружище. Они до сих пор не смирились с утратой, хоть и понимают, что дочь уже точно не может быть живой. Понимают, но стараются верить в чудо. Надеются. Стандартные вопросы раздавят эту веру, как каток, не дав ничего взамен.»

«Ну, как знаешь, как знаешь. Как по мне, то они уже смирились, и пора бы им начать жить своей жизнью, а не доживать за дочь. И жёсткость в общении им необходима, чтобы встряхнуться. Нельзя живым жить ради мёртвых!»

А Михаил тяжело вздохнул и продолжил:

— Про вас нам знакомый батюшка, отец Михаил, рассказал много хорошего, вот мы и пришли. Сначала удивились, что поп шамана так хвалит, других расспросили. Все те, кто с вами лично встречались, хвалят. Вот мы и решились. Но, Саша, вы цену так и не назвали. Скажите сколько, за хорошую работу мы заплатим не торгуясь. Вы только найдите Анютку!

— Михаил, устроит любая сумма и только когда будет результат. Поверьте, деньги для меня не главное, — покачал головой шаман. — Для меня важнее суметь помочь. Дать вам определённость. Скажите, ваша дочь верующая?

— Да, но не сильно… — растерялась Анна и виновато захлопала глазами. Причём делала она это не кокетничая, а совершенно естественно. — Дочь крещёная, но крестик не носила. Говорила мне, что веревочка на шее словно бы душит её. Но в церковь ходила, раз пять точно была там…

Кот вздохнул чуть громче, чем прилично, и переключил внимание всех троих людей на себя.

— Он какой породы? – с умилением спросила Анна.

— The dead commissar, – машинально повторил шутливую подсказку Димы шаман, думая совсем о другом.

— Дед комиссар? Не слышала о такой! – удивилась женщина.

— Дайте фотографию дочери! – довольно резко потребовал Александр и протянул руку к Анне. Та немного порылась в сумочке и протянула замотанный в одноразовый пакет прямоугольник фотографии. Шаман бережно взял его и еле сдержал возглас удивления. С фотокарточки смотрела его Аня. Всё сразу встало на свои места. Дима посмотрел фото через Междумирье и витевато выматерился, что делал крайне нечасто.

«И что будем делать? — тихо спросил Дима. — Сразу расскажешь, что Анхен умерла?»

«Сразу. Не вижу смысла тянуть кота… Извини, мысли путаются.»

«Проехали, бывает.»

Шаман долго смотрел на фото, стараясь запомнить Анну той, какой не успел узнать. Спокойный добродушный взгляд, к которому он так привык за время знакомства, на фотографии лучился озорством и весельем. Александр против своей воли улыбнулся, но тут же снова надел маску беспристрастности и вернул фото родителям девушки.

— Михаил и Анна, увы, ваша дочь была убита. Ударом ножа в живот. Банальное ограбление. Тело убийцы сбросили в болото. Не ищите, не найдёте.

Гости, вытаращив глаза, смотрели на Александра, не решаясь произнести ни слова. На стене грохотали часы, громко дышал на диване кот. Страж виновато развёл руками и продолжил:

— Теперь о хорошем. Вы не зря чувствовали, что она жива. Анна уже переродилась в новом теле и продолжает жить. Не нужно себя мучить, с ней теперь всё хорошо.

— Ты это придумал? Только что? – Михаил вскочил на ноги, не зная, как реагировать на слова ясновидящего. Его жена судорожно ловила ртом воздух, не в состоянии сказать ни слова.

— Нет, Михаил, я это знаю точно. Анна! Выпейте, это чай, – шаман подвинул к женщине кружку с любимым напитком и вернулся к мужчине. — Садитесь. Это обычная реакция на то, чего ждёшь, но к чему не готов. Ваша мама была урождённая графиня и чуть не погибла от рук революционеров, так? Согласитесь, посторонним такое не узнать.

Михаил сел, а Анна залпом допила остатки чая и шёпотом спросила:

— Откуда?

— Вы пришли ко мне, потому что я умею то, что за гранью понимания. А теперь пытаетесь это понять. Не нужно. Просто примите факты: ваша дочь погибла, но уже переродилась. Тело лежит глубоко в болоте, а душа очистилась и живёт в новом теле. Да, это будет уже другой человек. Живой, но другой. Так устроен мир.

— Вы это всё увидели по фото? – к Михаилу вернулось самообладание, хотя пальцы ещё плясали, как у скульптора, который мнёт глину.

— По сути – да, –