— Все-таки я больше люблю завершение работы, чем сам ее процесс, — признался Коля Щербак. — Я человек нетерпеливый, и, когда передо мной ставят новые и новые задачи, вместо того чтобы вычеркивать решенные, меня почему-то такая злость разбирает.

— А ты иди в хирурги, — посоветовал Грязнов. — Там решение задачи как раз по твоему вкусу: аппендикс вырезал — и работа завершилась. Чего-нибудь опять отсек — конец делу. Новые органы в процессе операции не вырастают. А принцип работы мало чем отличается от нашей — работа ведь с людьми. — Он рассмеялся, довольный своей шуткой. Но работы с «мышкой» не прекращал, внимательно наблюдая за экраном.

Появился Вячеслав, держа под мышкой четыре экземпляра толстого справочника.

— Куда столько? — спросил Владимир, глядя на такое богатство глянцевой полиграфии.

— Пусть у каждого свой будет. Мне их все равно даром дали. Я у них еще носки прикупил, пять пар.

— Слушай, дай одни, мои совсем мокрые. — Владимир просительно протянул руку, сложив ее ладошкой, как нищий на паперти.

— Бери, не жалко. — Вячеслав вручил ему журнал, аккуратно вложив в него пару носков.

— Так, все внимают каждому моему слову, — раздался голос Грязнова, который наконец оторвался от экрана. — Вот вам распечатки информации, делите поровну. Быстрее начнем — быстрее закончим. Все по домам и за телефоны. Завтра я дежурю в офисе, а вы рыщете, аки голодные волки в степи в поисках пищи. Кто найдет дополнительные сведения о Востряковой, о ее приятелях, звонить в Центр, то есть мне. А я уже сообщу остальным.

— Давайте хоть допьем эликсир здоровья! — взмолился Владимир, который уже не просто шмыгал носом, а чихал и кашлял, как человек простуженный и несчастный.

— Допивай, а мне уже хватит. — Вячеслав попрощался со всеми и пошел на боевой пост, теперь уже домой. За ним потянулись все остальные, снисходительно взглянув на прощание на Владимира. Но тот не обращал на них никакого внимания. Он задумчиво допивал из стакана обжигающую жидкость и прислушивался к своим ощущениям. Внутренний голос ликовал!

Дни шли за днями, на смену дождю выпал первый снег, но тоже какой-то безрадостный. На мокром асфальте стояли лужи с водой, кое-где рваными тряпицами валялись кучки подтаявшего снега. Проносившиеся по дорогам машины обдавали грязной водой неосторожных пешеходов, которые, зазевавшись, не успевали отскочить подальше от края тротуара. Люди отряхивали грязь с одежды и ругались вслед водителям. Те сидели в теплых салонах своих автомобилей, слушали музыку и не обращали внимания на пешеходов. В природе не было равновесия. Сплошные перекосы. Демидов успел поболеть три дня, но все равно сидел на телефоне и гнусавым голосом раздражал операторов туристических агентств, разыскивая какую-то Вострякову, вместо того чтобы поспешить внести деньги в кассу агентства за отличный, сказочный отдых в Москве в межсезонье.

Грязнов, ожидая результатов от своей бригады, занимался розыском пропавшего сына директора фабрики керамических изделий. Если бы ему не посулили приличный гонорар, он не стал бы и руки марать — парень был наркоманом, а с недавних пор присоединился к группе сутенеров, промышлявшей на Покровке в районе Курского вокзала. Последний раз его видели, когда он садился с девушкой в белый «вольво» напротив обувного магазина «Жук». В машине уже находились трое людей, но их лиц никто не видел — сутенер вел переговоры через окошко. Девушка тоже не вернулась на боевой пост, поэтому два дела Грязнов соединил в одно. Отозвал с телефонной работы Голованова, и они проводили глубокие рейды в злачные места, где бывала непотребная публика, которая пользовалась услугами «покровской дивизии». Грязнов держал на контроле остатки своей бригады, которой телефон снился в ночных кошмарах. На пятый день каторжной работы Демидов, голос у которого уже приобрел баритональный тембр, услышал в телефонной трубке известие, которое заставило его радостно подпрыгнуть на диванных пружинах:

— Вострякова уволилась в декабре.

Владимир тут же записал адрес агентства и сообщил на мобильный Грязнову. Шеф отправил на переговоры самого привлекательного из своей команды детектива — Вячеслава. У того был большой опыт общения с девушками разных сословий и возраста. По случаю местной командировки Вячеслав надел длинное кожаное пальто, шею повязал на итальянский манер ярко-красным кашне, напялил мягкую шляпу и стал похож на молодого Паваротти. В таком виде он переступил порог небольшого турагентства, где предстал перед глазами изумленных девушек. Он был просто неотразим. Первая же девушка по имени Светик поведала ему о своей бывшей подруге Саше Востряковой, которая работала гидом, но была девушкой слишком разборчивой. Они с ней намаялись.

— Характер у нее капризный. И как ей удалось заарканить итальянца, удивительно. Но понятно. Она мечтала выйти замуж за миллионера. Искала долго, но к двадцати семи годам нашла. Хотя, между нами, прошла огонь, воду и медные трубы. Ну вы меня понимаете, — скромно опустила завлекательные очи юная дева, при ближайшем рассмотрении личика которой Вячеслав углядел и мелкие морщинки в уголках глаз, так называемые «гусиные лапки», и глубокую горизонтальную морщинку на переносице, что говорило о ее недобром нраве.

— А нельзя ли пояснее? — нежно улыбнулся ей Вячеслав и заглянул в глаза, как будто решил в них утопиться. От внезапно нахлынувшей любви.

Светик порозовела от удовольствия — шикарный гость явно клюнул на нее.

— Саша дружила с иностранцами, ну вы меня понимаете, — опять прибегла она к намеку на Сашино легкомыслие. — У нее бывали… спонсоры. Это сейчас распространенное явление среди девушек определенного сорта.

Дескать, только определенного. А я вот скромная и порядочная девушка. Поэтому и сижу здесь, в бюро, а не шляюсь по улицам в поисках богатых кавалеров.

— А были ли у нее друзья из русских? — Вячеслав заинтересованно слушал, наматывая на ус полезную информацию.

— Давненько был у нее роман с одним молодым бизнесменом, Юрой, фамилию я не помню. Потом с немолодым дядечкой, тоже бизнесменом. Но она его бросила ради немца. Даже собиралась выйти за него замуж, поехала в Германию с родителями знакомиться. Но там что-то сорвалось, и она вернулась в Москву.

Надо же, сколько подружка знает о романах Саши. Оказывается, Вострякова еще и хвастунишка, болтала о своих победах, чтобы доказать, что она лучше всех.

— А чем занимались эти русские ее друзья?

— У Юры бизнес за границей, а дядечка владел большими складскими помещениями, сдавал в аренду. Чего там только не было! Всякая домашняя техника, запчасти для иномарок, елочные игрушки — на огромной территории куча кирпичных амбаров, каждый с номером. Саша меня однажды за компанию захватила. У входа охрана с собаками, настоящие волкодавы. Офис он себе оборудовал по последнему слову дизайна, там клиентов принимал. Но она недолго с ним была, переключилась на его партнера, немца. Вот если бы передо мной стоял выбор, я бы этого складского выбрала. Рожа у него добрая, щедрый мужик. А немец, сразу было видно, не подарок. Жадный, придирчивый, замечания все время делал. Я ее предупреждала, но она очень за границу хотела. Да и немец этот лет на пятнадцать моложе ее толстячка.