— Лучше, Лизи, лучше, — подначиваю я, — больше грациозности, ты же хочешь стать женой испанца, а они горячие и любят себе подобных.

— Я покажу тебе хренов пожар, Алекс! — кричит она, кружа почти в середине пустого поля.

— Работай задницей, — продолжаю хихикать я, — больше страсти!

В итоге, с последним куплетом она отдаётся музыке полностью, выкрикивая слова и работая телом, а я заливаюсь смехом, смотря на этот концерт.

— Я должна завидовать твоему будущему мужу, Лиз, ты должна сделать меня лесбиянкой лишь одним танцем.

Тяжело дыша, она тыкает в меня пальцем и с широкой улыбкой на губах говорит:

— Он будет чертов счастливчик!

— Ну, не знаю, я танцевала лучше, — скучающе тяну я, дополняя слова зевотой.

— Что-то я не вижу на твоём пальце кольца от Тома.

— Он танцевал со мной, — хихикаю я, — думаю, этого достаточно.

— Черта с два, — улыбается Лизи, мотая головой в разные стороны, — кто это видел? Где доказательства? Держу пари, ты просто болтаешь.

— Сразимся в батле? — предлагаю я.

— Давай.

Песня вновь начинает играть заново, и на поле нас теперь уже двое. Две сумасшедшие, танцующие как в последний раз и смеющиеся так, словно их лёгкие готовы вывалиться изо рта, попутно награждая бессмертием, ведь смех продлевает жизнь. В итоге, танцы перерастают в то, что мы просто начинаем громко хохотать и дурачиться, в конце, Лизи прыгает мне на спину и мы, смеясь, идём к лавочкам. Точней, я иду, а она едет на мне. И когда мы обе вскидываем головы, замечаем наблюдателей: Том и Дилан стоят возле наших рюкзаков и смеются, смотря на нас.

— Привет, — хихикаю я, ставя на ноги Лизи, которая здоровается следом.

— Поздравляю, вы в танцах? — улыбается Том.

— Думаю, мы сразу в финале, — киваю я.

— Кубок ваш, — дополняет Дилан.

Притягивая меня к себе, Том тихо обращается ко мне:

— Мы можем поговорить?

— Конечно.

Краем глаза я замечаю, что Дилан начинает пританцовывать, пока Лизи смеётся над ним, это заставляет меня улыбнуться и даже хихикнуть, после чего я перевожу взгляд на Тома, который смотрит на меня.

— Что-то случилось?

— Нет. Хотя…

То, что Том тянет, мне перестаёт нравиться сразу. В голове тут же проносится вихрь со всевозможными разговорами. Мало того, что фраза «нам нужно поговорить» и так имеет свойство запугивать, а когда после неё начинают тянуть, кажется, что тебя ожидает не самое радужное. В горле моментально пересыхает, потому что я первым делом виню себя во всём и ищу то, что сделала не так. А я сделала. В последний раз я познакомилась с его мамой, которая пригласила меня на ужин, на следующий день, но его пришлось отменить из-за того, что на неё навалилось много работы. Как сказал Том, второй шеф взял больничный, и его маме пришлось брать сверхурочные часы, в итоге она пропадает на работе сутками. Я поверила, но сейчас, когда он тянет, мне уже кажется, что это была простая отговорка. И я перекладываю всё на то, что чуть ли не произошло в машине. Я не знаю, что тогда на меня нашло, но если бы не Том, то моя голова так бы и продолжала кружить в небесах. Но я и правда не понимаю, что в этом такого, разве это не естественно? Разве не этим занимаются подростки или влюблённые? Мы ведь влюблённые?

Приложив ладонь ко лбу, я смотрю на Тома, пока сердце сжимается в груди от страха. Я до ужаса боюсь, что он попросит взять паузу или разойтись. Слишком сильна моя привязанность, перетекшая из влюблённости в любовь.

— Том… — почти шепчу я, — ты пугаешь меня…

— Чем?

— Если сейчас ты предложишь остаться друзьями или взять паузу, то я…

— Алекс, нет, — тут же отрезает он, а моё сердце немного оттаивает.

— Господи, почему ты тогда молчишь? В остальном я не вижу проблем.

— Что твои родители делают в субботу?

— Не знаю, а что?

— У моей мамы новая идея.

Я выжидающе смотрю на него, но мне, кажется, уже известен будущий вопрос.

— Она хочет пригласить моих родителей?

— Да, — выдыхает Том.

— Господи, — волна облегчения полностью накрывает меня, и я прячу лицо в ладонях, мотая головой из-за того, что думала о плохом, что за глупая привычка?

— Алекс, я понимаю, если твои родители решат, что мои торопятся.

— Боже, это ведь такая мелочь, а ты так напугал меня, — шепчу я, убирая руки, — они будут только рады принять это предложение.

— Ты уверена?

— А ты уверен?

— Да.

— Тогда я не вижу проблем.

Вздохнув, я всё ещё не веря, качаю головой. Кажется, я только что чуть ли не получила инфаркт. Подняв лицо к небу, я втягиваю воздух и смотрю на Тома, который ответно смотрит на меня.

— Больше никогда так не делай.

— Как?

— У меня чуть ли сердце не остановилось, в голове я уже успела провести следственный эксперимент и перевернуть каждый день вверх дном, чтобы найти причину, что я сделала не так.

Через секунду, уголки губ Тома дергаются, и он начинает тихо смеяться. Блеск в его глазах завораживает меня, мурашки бегают по телу, пока уши слушают его смех, дарящий душе свободу и тепло.

— И что нашла?

— Тебе лучше не знать, — киваю я.

Притянув меня за талию, он улыбается, рассматривая моё лицо.

— Кажется, я знаю.

В эту же секунду щеки заливаются краской, а глаза из-за смущения автоматически находят интересные пейзажи вдали. Он явно понял, о чём подумала я, и это пугает меня. Он ведь не может обладать сверхспособностью читать чужие мысли или может? Кажется, что очень даже да, потому что мы начинаем понимать друг друга без слов, или Том начинает понимать меня.

— Тебе нечего стесняться, — улыбается он.

— Хорошо, только мы можем больше не говорить на эту тему? — хныкаю я, не решаясь посмотреть на него.

— Эм, нет.

— Что? — сведя брови, я резко поворачиваюсь к нему.

— Ну, это всего лишь такая же тема, как остальные.

— Клёво, круто, замечательно, — киваю я, — вот и поговорили на эту тему, давай новую? Как дела?

Том начинает смеяться, а я вновь пытаюсь успокоить мурашек, которых он поднимает своим приятным голосом.

— Так вы придёте в субботу?

— Во сколько?

— В шесть.

— Думаю, что да, пока не было планов.

— Спасибо, — улыбается Том, приближаясь к моим губам, которые я с радушием принимаю.