— Как думаешь, не пора ли нам съехаться? Можно было бы за лето что‑то подыскать. — До сих пор они поочередно жили то у нее, то у него. Они встречались уже пять месяцев, их отношения казались такими прочными, что оба чувствовали готовность к следующему шагу. Пора было попробовать жить вместе, а там видно будет. — Как тебе такой план? — Когда ему предстоял судебный процесс и приходилось работать допоздна, Колин обычно ночевал у себя. В остальное время в будни он жил у Виктории, а на выходные они переселялись к нему.

— Я — за, — легко согласилась она и подняла свою загипсованную ногу. На ее гипсовой повязке красовались шесть автографов Колина, два Харлана, один, красным фломастером, Джона и еще куча детских подписей из школы. Хелен как‑то сказала, что у Виктории самый красочный гипс в Нью‑Йорке. Он и вправду был похож на произведение самодеятельного творчества, вроде граффити. — Мне этот план очень нравится, — повторила Виктория.

— Вот и мне тоже. А Джон с Харланом не расстроятся? — заволновался Колин.

— Не думаю. Они прекрасно ладят вдвоем, а на оплату квартиры у них и без моего участия денег хватит. Наоборот, они только рады будут. — Впрочем, никакой спешки не было. Колин хотел начать подыскивать жилье в конце июня — начале июля.

Спустя несколько дней, вернувшись к Виктории, они поставили в известность Харлана с Джоном. Харлан ничуть не удивился, он давно ждал чего‑то подобного. И даже обручения, добавил он, бросив красноречивый взгляд на Колина. Тот, в свою очередь, посмотрел на Викторию. Они еще не говорили о свадьбе, хотя Колин для себя уже все решил. Его сестра тоже советовала ему не тянуть и хотела летом непременно познакомиться с Викторией. Пока же Колин и Виктория наслаждались тем, что у них есть. Они заслужили свое счастье и дождались его. Сестра Колина тоже недавно начала встречаться с одним достойным человеком. Колин еще его не видел, но, судя по всему, сестра к этому знакомству отнеслась серьезно. Овдовевший врач с двумя детьми, пяти и семи лет, от которых сестра Колина была в восторге. Жизнь так или иначе всегда налаживается. Теория о том, что на каждый товар есть покупатель, как будто подтверждалась. Виктория теперь в нее верила. Они договорились начать поиски жилья сразу после свадьбы Грейси, Виктория к этому времени уже освободится от костылей и сможет свободно передвигаться. У Колина как раз намечался перерыв между слушаниями, а Виктория тоже будет на каникулах. Так и решили.

Гипс сняли через три дня после окончания учебного года. Нога еще была слабая и подкашивалась, но Виктории назначили физиотерапию и гимнастику, пообещав, что это ее быстро восстановит. Ей непременно надо было поправиться до свадьбы Грейси. Она уже могла наступать на ногу, но чувствовала себя пока неуверенно. И в тренажерный зал сразу не пойдешь, сперва надо пройти курс физиотерапии.

В тот день, когда ей сняли гипс, Виктория взвесилась, после чего села на край ванны и расплакалась. Она так старалась держать себя в рамках, но все же несколько раз позволила себе лишнего. Если вечером разыгрывалась боль в ноге, она искала утешения в спагетти, пицце, иногда в мороженом и крекерах, а пару раз Харлан приносил на ужин по вкуснейшему куску мяса с картофельным пюре. И вот теперь все это дало о себе знать. За то время, что она была обездвижена и не могла заниматься в спортзале, семь из восемнадцати потерянных фунтов вернулись. Выходит, вместо того чтобы к свадьбе похудеть на двадцать пять фунтов, она сбросила только одиннадцать. Конечно, если сесть на травяные чаи, можно успеть избавиться еще от трех или четырех. Но это не спасет ее от того, что она будет выглядеть безобразной толстухой в этом чертовом платье. Виктория сидела вся в слезах, когда в ванную заглянул Колин.

— Что случилось? — заволновался он. — Нога болит?

— Нет, задница! — огрызнулась она, злясь на саму себя. — Из‑за этой дурацкой ноги я набрала семь фунтов! — Неловко было признаваться, но, раз уж Колин застал ее в слезах, пришлось выкладывать все как есть.

— Сбросишь. Да и кому какое дело? — успокоил он. Тут ему в голову пришла идея. — Знаешь что? Я эти весы выкину. Не хочу, чтобы вся твоя жизнь была подчинена тому, сколько ты весишь. Ты потрясающе выглядишь. Я тебя люблю. Ну, сбросишь ты пять или десять фунтов — какая разница? Для меня — никакой.

— А для меня — очень большая! — всхлипнула она.

— Это другое дело, — возразил Колин. — Тогда делай это для себя, а не для меня или для кого‑то еще. Мне все равно, я люблю тебя такой, какая ты есть, и неважно, какой у тебя размер.

— За что мне такое счастье, а? Как это мне так повезло? Никогда бы не подумала, что в спортзале можно встретить мужчину своей жизни, — Виктория вытерла слезы.

— Мы друг друга выстрадали, слишком долго мы были одиноки. Мы заслужили наше счастье, правда, дорогая? — Колин наклонился и поцеловал ее.

— И любовь, — добавила Виктория. Колин обнял ее, и она приникла к его груди.

— А кстати, тебе когда лететь в Лос‑Анджелес?

— Через два дня, я говорила с врачом, он разрешил. До чего не хочется без тебя ехать! — вздохнула Виктория. — Но Грейси говорит, я ей нужна.

— Поосторожнее там с родителями! Они у тебя кусачие, — напутствовал ее Колин. Он прав. — Это все равно что плавать среди акул. А я прилечу в четверг, перед самой свадьбой. Хотел бы раньше, но не получится. Надо мне постараться закончить это последнее дело до отъезда.

— Ничего, я справлюсь, — успокоила его Виктория и вновь удостоилась поцелуя.

Субботу и воскресенье она провела в Нью‑Йорке с Колином, а в понедельник вылетела в Лос‑Анджелес. До приезда Колина оставалось целых три дня! Виктория заверила его, что три дня продержится, ведь терпит же она свою родню уже почти тридцать лет.

Грейси встречала ее в аэропорту и отвезла домой. Все подружки невесты были в полной боевой готовности. Платья после подгонки сидели на девушках идеально. С рестораном все договорено, цветами занимались флористы. Музыка для венчания и для банкета подобрана, оркестр заказан. Грейси с восторгом говорила о своем платье, которое в конечном итоге делала Вера Вонг. Грейси прошлась по всему списку — все было готово, но тут она вспомнила, что сестра еще не мерила своего платья.

— Сразу как приедем, наденешь, — сказала она обеспокоенно. — Как думаешь, подгонять не придется? — Она критически оглядела фигуру сестры.

— Я не намного худее, чем была, — вздохнула Виктория.

— Я боюсь, не поправилась ли ты, — усомнилась Грейси, но сестра покачала головой. Вот всегда они так — слова доброго не скажут. Послушать родственников, так она все прибавляет и прибавляет в весе. С момента снятия гипса Виктория сбросила фунт, но и только. Даже на безуглеводной диете без физкультуры сильно не похудеешь.

Дома они застали мать за сверкой подарков по списку. Вокруг лежали роскошные коробки со столовым серебром и хрусталем. Столовая была превращена в склад.

Отец был на работе, и до вечера Виктория его не видела. Придя домой, он обнял старшую дочь и сказал, что она хорошо выглядит. Виктория в ответ сказала, что он тоже выглядит неплохо, и ушла в другую комнату. Она не виделась с отцом с того дня, как состоялось знакомство родителей с Колином. Виктория помнила предостережение Колина насчет акул и старалась держаться в стороне.