– И ваша правда, Марья Захаровна. Так значит, вы завтра придете?

– Я ведь обещала. Это часть моей работы. Коль не возражаете, Тифор Ахмедович со мною прибудет.

Возражений не оказалось.

По приходе в дом Панферовых госпожа магистр, разумеется, первым делом представила своего соотечественника, но потом тут же увела хозяина в отдельную комнату, где произвела осмотр. Как и ожидалось, конструкты не подвели. Мариэла дала несколько робеющему купцу медицинские наставления, и оба они переместились в гостиную, где уже испускал легкие облачка пара самовар. А тут и следующий гость нарисовался.

Господин Зеленцов оказался самым что ни на есть учителем каллиграфии: прилизанные неопределенно-светлые волосы с косым пробором, усики посредственной густоты, блеклые глаза, невыразительный голос и некоторая боязливость в манерах. Он был представлен двум не вполне понятным инострацам. О женщине-враче он, разумеется, был наслышан. Рыжего молодого человека, пришедшего с этой дамой, Зеленцов ни разу не видел, но тот продемонстрировал свою обходительность и учтивость, хотя говорил по-русски с акцентом.

Поначалу разговоры шли на военные темы. Но потом хозяйка ловко ввернула:

– А вы знаете, Константин Владимирович, наша ученая Марья Захаровна в камнях тоже толк понимает, а Тифор Ахмедович и более того – у него свое собрание камней имеется.

Взгляд учителя каллиграфии мгновенно обрел остроту тончайшего пера. Но Константин Владимирович не успел рта раскрыть, как непонятный иностранец опередил:

– Луиза Робертовна слегка преувеличила. Моя коллекция не самая богатая, к тому же она у меня на родине. Но вашу я бы с охотой посмотрел.

Мариэла отвертелась от посещения жилища Зеленцова под благовидным предлогом. Но даже одного иностранца в качестве благодарного зрителя оказалось довольно.

Гость внимательно разглядывал образцы, делал толковые замечания по качеству, вот только иной раз путался в терминах – но оно и понятно, все же русский язык для милейшего Тифора Ахмедовича был явно не родным.

– О, это галенит?

– Помилуйте, сие не венец коллекции, минерал не из редких, вот только что кусок изрядный по весу, и хорошо выделены отдельные кристаллы…

– Вы позволите?

Даже замутненные фанатизмом глаза господина Зеленцова чуть резанула та тщательность, с которой заезжий любитель разглядывал не ахти какой ценный образчик свинцовой руды.

– Я бы его у вас выменял.

От этой фразы любой сколь угодно разнежившийся коллекционер разом обрел бы бдительность.

– На что-с?

– А вот, извольте глянуть…

Больше всего темно-синий кристалл с изумительным качеством граней смахивал на сапфир, но… Господи, это же чушь полнейшая: кто бы стал менять драгоценный камень стоимостью многие сотни (если не тысячи) рублей на образец свинцового блеска, которому цена – красненькая, да и то грабеж? Стекло, выходит? Но изумление хозяина коллекции было умело подавлено:

– Дражайший Константин Владимирович, вы приняли кристалл за сапфир? Заблуждаетесь, уверяю вас. Это синий кварц.

Господин Зеленцов был если не образован, то, во всяком случае, начитан:

– Кристаллов синего кварца не бывает.

– Правильно, и меня учили тому же. Месторождение этого кварца недавно открыто, оно уникальное, к тому же маленькое. Хотите проверить твердость?

Разумеется, коллекционер хотел.

Проверку хозяин коллекции произвел с рекордной скоростью. Ошибиться было нельзя: не стекло, а более твердый минерал.

От избытка впечатлений Зеленцов брякнул нечто совсем уж несуразное:

– Но такого ни у кого нет!

– Ошибаетесь, у меня есть. И может быть у вас. А вот галенит в моих краях большая редкость, свинец мы добываем из других минералов. Думаю, сделка обоюдовыгодная. Что скажете?

Осторожности коллекционер все же не лишился:

– Любезный Тифор Ахмедович, обмен неравноценен. Грани с отменным качеством, к тому же цвет…

– Дорогой Константин Владимирович, вы и тут ошибаетесь. Ювелирная ценность этого камня не очень-то высока – если, конечно, не попытаться обманным делом продать его за сапфир. Сами знаете: по твердости кварц уступает не то, что алмазу или сапфиру – даже топазу. А вот для коллекционера… о, это совсем другое. Уверяю вас: если я заполучу этот превосходнейший, просто великолепный галенит, то буду чувствовать себя счастливейшим богачом.

Уж сколько раз твердили миру…

И на этот раз лесть победила осторожность за явным преимуществом.

К адмиралу направился, как легко понять, сам командир «Морского дракона». Но перед тем он послал свой письменный доклад, так что у Нахимова были все возможности изучить вопрос.

Начальство начало с вопросов (впрочем предложение «без чинов» было все же сделано):

– Владимир Николаевич, этот документ был составлен на их языке?

– Так точно, они же и перевели.

– Выходит, они согласны нам платить за проверку их артиллерийских технических новшеств?

– Так точно. В их мире негаторов нет, отсюда и потребность в наших услугах.

– Тогда с кем они намерены воевать? Опасаются нашего вторжения-с?

– Никак нет. Полагаю, они не хуже нас понимают, что пока что вторжение от нас к ним – событие невозможное. Но, думается мне, что наши два мира – не единственные. Возможно вторжение откуда-то еще.

– Теперь по условиям… не скажу, чтобы плата была щедрой… так… сколько человек понадобится на постройку?

– Яму умельцы из гостей выкопают сами. А вот бревна…

– Дубовые?

– Мыслю, что и сосновые пойдут, но в несколько накатов. Вот, Павел Степанович, извольте получить перечень, а на этом листе примерные расходы. Особенно отмечаю: пробные гранаты поставляют без оплаты… вот тут прямо об этом написано.

Адмирал был раздражен, и это настроение прорвалось:

– Владимир Николаевич, так ведь если б все поставки совершались в срок и в должном количестве! Пороху в недостаче, ядер и вовсе мало. И это в Севастополе – иные же крепости оборонять почти что нечем-с! Эх… ладно, даю добро на испытание сего нового вооружения.

По выходе из кабинета Семаков свернул не на выход, а в тупиковый конец коридора. В самом дальнем конце была дверь, за которой и размещался увечный писарь. Лейтенант даже не стал заглядывать в комнатешку: он лишь наполовину вынул пистолет из кобуры, скосил глаза на оружие, дослал его обратно и пошел по направлению к дому, где жили иноземцы. Они должны были получить известие о согласии морского начальства на условия договора.

Вечером того же дня крупный кусок галенита коллекционной ценности переправили в портал. Далось это не без труда: портал был просто меньше по размеру. Посылку пришлось осторожно расколоть на три части; при этом потенциальное количество хороших кристаллов уменьшилось на десяток.