В тот же миг каюту осветила яркая вспышка, и карта, на которую Крейн по-прежнему опирался одной рукой, украсилась дырой с обугленными краями. Магус со странным удивлением посмотрел на свои ладони, покрытые пеплом: его пальцы венчали длинные когти Феникса. Умберто тоже уставился на эти когти и вдруг почувствовал, как в его собственной душе опять разгорается пожар, в чьем огне страх перед пламенной сущностью Крейна сгорел первым.

— Ты прав! — дерзко сказал он, сжимая кулаки. — Глупо было притворяться, что ничего не происходит! Да, я люблю её и о ней думаю днем и ночью, я от этих мыслей скоро свихнусь!!

Глаза магуса заалели и стали вытягиваться к вискам.

— И что я должен сейчас сделать? — спросил он ровным голосом.

— Уйти! — крикнул Умберто. — Уйти, потому что ты принесешь ей несчастье! Я это знал сразу, с самой первой встречи…

…— Что за название у этого трактира? — изумился Умберто, завидев на вывеске удивительное создание — до талии оно было женщиной с пышной обнаженной грудью, а ниже — лошадью. Неизвестный художник старался, как мог: по отдельности эти части смотрелись весьма неплохо, но вот вместе вызывали недоумение. — Что за тварь?

— Водяная лошадка, — пояснил Крейн с усмешкой. — На севере есть легенда о том, что эти… э-э… дамы приходят с приливом и уносят зазевавшихся людей в море. Бегают они, если верить слухам, быстрее ветра. Кстати, не советую в присутствии трактирщика называть её «тварью». Он, насколько я помню, от этого приходит в бешенство.

Умберто превосходно чувствовал интонации капитанского голоса и знал, когда нужно следовать приказу дословно, а когда можно и свернуть ненадолго с прямой дорожки — двум смертям не бывать, а от нагоняя пока что никто не умер. Сейчас был как раз второй случай, и ухмылка Крейна об этом говорила недвусмысленно… но трактирщик на поверку оказался столь же несуразным, как и вывеска — щуплый старик с деревянной ногой, — поэтому всякое желание его дразнить тотчас же пропало.

Впрочем, возможность поразвлечься Умберто находил всегда, или же она находила его сама…

Он никогда не задавал Крейну лишних вопросов, и потому истинная цель визита «Невесты ветра» в Тейравен оставалась для него загадкой, как и для всей команды. Нынче утром, приказав ему и ещё двоим матросам сойти на берег, капитан очень туманно обмолвился о том, что хочет, дескать, повидать сразу двух старых друзей, с которыми не виделся вот уже десять лет. Но кто такие были эти друзья?

— Велин-целитель, — сказал Кристобаль так неожиданно, что Умберто даже вздрогнул. — Он ушел ещё до того, как ты к нам присоединился. Когда мы познакомились, я был мальчишкой.

Умберто присвистнул. Этот Велин — а имя оказалось знакомым, капитан вспоминал о нем раньше не раз, — должен быть человеком почтенного возраста, потому что «Невеста ветра» под командованием Крейна бороздит океан вот уже лет тридцать. Целитель… о целителе они мечтали последние два месяца, а кое-кто даже начал роптать. Но капитан ничего не мог поделать со злым роком, преследовавшим «Невесту»: служители Эльги не задерживались на борту фрегата дольше, чем на полгода. Кого-то уносила внезапная болезнь, кого-то — несчастный случай, и ни один из этих бедолаг не сумел остаться в памяти как матросов, так и самого корабля.

Крейн ни словом не обмолвился о втором друге, и Умберто сделал вид, что это его не интересует. Пиво в «Водяной лошадке» подавали превосходное, настроение у матроса было соответствующим, и отчего-то ему казалось, что вот-вот произойдет нечто и вовсе чудесное.

Когда скрипнула дверь, он повернул голову безотчетно, по старой привычке — да так и застыл, не в силах отвести взгляда от вошедшей девушки. Вроде бы, в ней не было ничего примечательного — худая, бледная, с темными кругами под глазами, как будто после бессонной ночи. Швея? Цветочница? Горничная какой-нибудь высокомерной красавицы из небесного рода? Умберто никак не мог понять.

«О-о, вот и моя девочка!» — заулыбался трактирщик и заковылял к гостье.

— На кого ты смотришь с таким трепетом? — поинтересовался Крейн, и тут незнакомка прошла мимо него. Хоть Умберто и глядел только на неё, словно зачарованный, он всё же заметил краем глаза, как странно изменилось лицо капитана: оно стало удивленным и растерянным, что бывало очень редко. Но удивление это было мимолетным, и моряк решил — почудилось.

Трактирщик усадил свою гостью где-то позади Умберто, и матрос потерял покой: он вертелся и крутился, используя любую возможность обернуться. Друзья подшучивали над ним, Крейн загадочно улыбался и молчал; это могло бы длиться долго, не услышь он разговор за соседним столиком — там говорили об удачном нападении пиратов на Ниэмар, по глупости имперцев оставленный без звездного огня, и один особо упрямый моряк доказывал остальным, что в этом налете участвовала и «Невеста ветра».

— Вот нахал, — пробормотал Крейн чуть слышно. — Из-за таких языкатых балбесов награда за наши головы растет как на дрожжах. И ведь сам верит в то, о чем треплется…

— Может, я его угомоню? — простодушно предложил один из матросов, сжимая кулаки. — Проще простого!

— Сиди спокойно! — тотчас же сказал Умберто, не дожидаясь ответа Крейна. — Я с ним разберусь сам! — и, откинувшись на спинку скамьи, заявил во весь голос, намеренно нагло и высокомерно: — Вранье! Если сговор и был, то Крейн в нем не участвовал!

Дальше все пошло именно так, как он предполагал. Спорщик разъярился и, утратив остатки здравого смысла, с легкостью заглотил наживку — согласился на состязание плетельщиков. Обыграть его не составило труда, но нашлись ещё желающие попытать счастья, и забава продолжилось. Умберто везло, он с азартом выдавал на-гора все новые узлы, ссыпал монеты в кошелек, а потом отважился поставить на кон свою золотую серьгу, знак пересечения экватора — и всё-таки ни на миг не забывал о той, которая по-прежнему оставалась позади него, наблюдая за игрой вместе с остальными посетителями трактира. Он не видел её, но чувствовал взгляд, и чуть не подпрыгнул до потолка, услышав негромкий голос:

— Эй, весельчак! Если я развяжу узел, ты отдашь серьгу?

«Заступница! — подумал Умберто. — Если это не твоё благословение, тогда что же?»

И он улыбнулся так, как не улыбался уже много лет…

…Крылья Феникса развернулись с сухим треском, и каюту заволокло едким дымом. Умберто невольно шагнул назад, зажмурился. «Я сейчас сгорю, — подумал он и ощутил странное спокойствие. — Сгорю, и всё закончится».

— Дурак, — устало проговорил магус. — Если она тебя полюбит, разве стану я вам препятствовать? Три тысячи кракенов! Да я на свадьбе пожелаю вам счастья и подарю что-нибудь роскошное…

Умберто приоткрыл один глаз: Крейн стоял спиной к нему и глядел в окно. Дым рассеивался на глазах, а черные полосы на переборках — там, где их мазнули огненные крылья — бледнели и выцветали. Ещё немного, понял моряк, и о вспышке капитанского гнева будет напоминать лишь испорченная карта.

«Да я на свадьбе пожелаю вам счастья…»