— Но ведь ты… — растерянно пробормотал Умберто, не в силах поверить в услышанное. — Кристобаль, вы же с ней…

— Мы — что? — резко перебил Крейн и, повернувшись, устремил немигающий взгляд на своего помощника. — Она земная женщина, не небесная, да к тому же ещё совсем ребенок. Я старше её на две жизни, Умберто! И, к твоему сведению, я к ней даже пальцем не притронулся…

Робкая надежда канула одинокой искрой во тьму. Умберто вздохнул.

— Ты её любишь.

— «Любить» в моем случае равнозначно «убить»! — Магус неискренне рассмеялся. — У навигатора может быть только одна любовь, и это корабль. Стоит «Невесте» почувствовать неладное — и она безжалостно расправится с тем, кто посмел посягнуть на её чувства, а заодно и неверному капитану отомстит… Считаешь, я могу такое допустить?

— Вот поэтому ты и пытаешься скрыть правду от самого себя, — сказал Умберто с горечью. — Но от меня тебе не скрыться, я же твоя тень! Ты любишь Эсме, а потому не смеешь даже смотреть на неё как-то по-особенному. Ты боишься…

Магус закрыл глаза; его лицо сделалось похожим на маску.

— А ты бы не боялся?

Умберто медлил с ответом, его вновь охватили воспоминания: когда-то давно он стоял перед Эсме, шатаясь и истекая кровью. Что он сказал ей в тот вечер? Какую-то глупость про выполненное обещание… Потом она держала его сердце в своих нежных ладонях, а Великий шторм, сердито ворча, сворачивал чёрные щупальца и обещал скоро вернуться.

— Она спасла нас обоих, — медленно проговорил он. Чтобы продолжить, пришлось сделать над собой усилие: — Кристобаль, откуда мне знать, что мои чувства — и впрямь мои собственные, а не отражение твоих? Быть может, твоя любовь к Эсме столь сильна, что волнами захлестывает всю команду, и поэтому матросы «Невесты ветра» так обожают свою целительницу?

Крейн пожал плечами и сказал:

— Обратное тоже может быть верным, не находишь? Впрочем, какая разница… — Он поднял руки и затянул на затылке узел черной повязки, прикрывавшей левый глаз. — Я по-прежнему буду молчать, а ты поступай как знаешь. Да поможет нам Заступница!

«Невеста ветра» прибыла в Эверру, и представление начиналось.

Триста лет назад на месте богатой Эверры располагался скромный городишко, чей маленький порт лишь два-три раза в месяц навещали проходившие мимо корабли. Это была настоящая глухая провинция, надежно отрезанная от торговых путей бурливым Изумрудным морем с запада и несудоходным мелководьем — с востока. Всё изменилось из-за войны с меррами, а точнее — из-за перемирия, по которому значительная часть земель клана Краффтер отошла морскому народу. Ласточки получили в качестве компенсации несколько плодородных островов, ранее принадлежавших императорскому семейству. Их новые владения оказались даже обширнее старых, но Эверра, захудалая и невзрачная, неожиданно стала самым ценным сокровищем клана: когда северные земли окончательно пришли в себя после войны и принялись восстанавливать торговлю, то выяснилось, что некоторые из новых морских путей пролегают именно через город, который в недавнем прошлом не представлял собой ничего особенного. Так Краффтеры разбогатели, их даже стали называть кланом негоциантов, а вот былая слава мастеров-искусников несколько поблекла: те, кто хоть раз побывал в Эверре, восторженно рассказывали о танцующих и говорящих куклах, поющих часах, музыкальных шкатулках и прочих диковинках, но рассказы эти год от года становились все более однообразными. Впрочем, Ласточки по-прежнему охотно продавали свои изделия тем, кто готов был платить за них весьма впечатляющие суммы, и становились непреклонными, как только покупатели заводили речь о секретах мастерства — эти сведения ни один из Краффтеров не продал бы и за всё золото Десяти тысяч островов.

— …Марко Эсте? — переспросил таможенник, встретивший шкипера «Верной» на причале, и жестом подозвал мальчишку-писаря с учетной книгой в одной руке и чернильницей — в другой. — Впервые здесь, но я о вас наслышан. Северо-западный торговый дом, не так ли?

Умберто наблюдал за этой сценой со стороны, и ему показалось, что глаза у эверрца как-то странно забегали. «К чему бы это? — подумал он, настораживаясь. — Неужели нас тут ждут?» Хаген спокойно беседовал с таможенником, ничем не выказывая обеспокоенности, и когда чиновник пространно заметил, что Марко Эсте слывет очень щедрым человеком, намек был понят правильно. Некоторое время спустя стороны разошлись, довольные: таможенника ждали дела, и он не стал задерживаться для того, чтобы досматривать «Верную». Да и что можно было искать на борту корабля, который только собирается закупать товар?..

— Что ж, начало положено, — сказал Крейн, когда таможенник и его помощник удалились на безопасное расстояние. Хаген облегченно вздохнул. — Ты неплохо справился, продолжай в том же духе.

— Никогда не думал, что это будет так трудно… — негромко пожаловался оборотень.

— В море нет ничего легкого, кроме легкой смерти, — ответил Крейн и прибавил, оглядевшись по сторонам: — Ну что, начнем? Прежде всего, тебе нужно навестить своего эверрского агента и узнать, как обстоят дела. Я тоже пойду, но всё будешь делать сам. Готов?

— Мне нужно отдать кое-какие распоряжения, — сказал Хаген.

— Ты капитан… — Крейн пожал плечами. — Иди, мы подождем.

В его голосе промелькнули странные интонации: магус как будто завидовал своему двойнику. Умберто посмотрел на Хагена, потом перевел взгляд на настоящего капитана «Невесты ветра» и опять подумал о том, что хоть небесные дети и не стареют, оборотень совершенно точно выглядел сейчас не таким потрепанным всеми морскими ветрами, как сам Крейн, и потому казался моложе.

— Я совсем отвык от этой штуки… — пробормотал Феникс и поправил свою повязку. — Проклятье, даже соображаю в два раза медленнее!

— Ты был зрячим больше полугода, — сказал Умберто. — Теперь расплачивайся.

Магус криво усмехнулся и вновь огляделся по сторонам; Умберто невольно последовал его примеру, но не увидел ничего странного: суетливый многолюдный порт принимал корабли из дальних стран каждый день, поэтому на вновь прибывших внимание обратила разве что компания беспризорников, устроившаяся поодаль. На соседнем причале трое гроганов возились подле огромного ящика, поднять который даже им было трудно. Стоявший рядом надсмотрщик уже начал терять терпение и вот-вот должен был взяться за плеть.

— Не смотри туда, — негромко проговорил Крейн. — Мы всё равно не сможем им помочь.

— Я бы с удовольствием огрел ублюдка его собственной плетью…

— И чего ты добьешься? Это оружие предназначено для грогана и человеку большого вреда не причинит, он просто потеряет сознание.

— Сам-то откуда знаешь? — насторожился Умберто. — Пробовал?

— Нет. — Крейн досадливо поморщился, словно вспомнил о чем-то очень неприятном. — Всё, хватит болтать — идет капитан. Мы с ним пойдем к агенту, а ты разберись с ребятами — определи, кому сейчас на берег, кому попозже… Как закончишь, погуляй по городу и сам. Послушай, о чем говорят местные, только будь осторожен.