Ясным утром в середине марта Алиенора и Людовик вошли под парусом в порт Святого Симеона. Дул легкий бриз, на голубых небесах – ни облачка, а по морской глади мягко перекатывались волны. Королева прошлась вдоль гавани, благодаря Всевышнего за благополучный исход путешествия. Невозможно было поверить, что путь из порта Анталии до Антиохии, обычно занимавший три дня, на этот раз продлился почти три недели, в течение которых их суда, борясь с волнами, сбились с курса. Греки-матросы потребовали грабительскую плату – четыре серебряные монеты за каждого перевезенного пассажира. Вторым возможным вариантом – сорокадневным путем через враждебные и труднодоступные земли – пришлось воспользоваться основной части армии, хотя люди были ослаблены болезнями и голодом.

Все морское путешествие королева мучилась тошнотой, даже когда качка стихала. Амария ухаживала за ней, ничего не говорила, но смотрела прозорливым взглядом. Алиенора понимала, что рано или поздно придется ей довериться. Все равно не удастся обойтись без ее помощи и сохранить секрет.

Антиохия располагалась на реке Оронтес, городские стены поднимались массивными зубцами до склонов горы Силипус. Здесь когда-то жил святой Петр, первый апостол Иисуса, здесь впервые под сводами церкви прозвучало слово «христианин». Та церковь до сих пор сохранилась, построенная в пещере на горном склоне, и была местом поклонения и паломничества. Людовик мечтал помолиться там, пройтись по следам небесного привратника.

Мысли Алиеноры больше занимала предстоящая встреча с дядей и просьба защитить ее. Готовясь к ней, королева нарядилась в красную шелковую далматику – подарок императрицы Ирины. Свободно сидящий наряд украшали драгоценные камни, жемчуг и золотые бусины. Рубины и сапфиры сияли на пальцах, а волосы она прикрыла покрывалом из египетского льна, настолько тонкого, что он напоминал туман. Несмотря на трудности путешествия и нездоровье, Алиенора настроилась приветствовать дядю с королевским достоинством.

В последний раз она видела его, когда ей было девять, и в воспоминаниях сохранился смутный образ высокого молодого рыцаря с синими глазами и такими же темно-золотистыми кудрями, как ее собственные. Ее подташнивало от ожидания и сознания того, что сейчас в жизни начнется новый этап, который не включал Людовика, хотя на какое-то короткое время она готова сыграть свою роль королевы Франции.

Их приветствовала толпа, распевающая гимны и сыплющая перед ними розовые и белые облака лепестков. Людовик стиснул зубы.

– Остается надеяться, что это не окажется вторым Константинополем, – пробормотал он, скривив губы.

– С какой стати? – Она бросила на него недовольный взгляд. – Здесь правит брат моего отца, а женат он на твоей кузине.

– А с такой стати, что Восток коварен и за красотой и позолотой скрывается лишь предательство, – ответил он.

Она недоуменно уставилась на мужа:

– Ты готов поверить, что твоя родня может предать?

– Пока меня не убедят в обратном весомые доказательства, – мрачно изрек он. – Как-никак я не раз сталкивался с предательством и обманом самых близких людей.

Алиенора подавила тошноту. Осталось ждать совсем недолго, твердила она себе, всего несколько дней – и наступит свобода.

– Антиохия – не Константинополь. Мой дядя и его жена родились в наших краях, хотя и устроили свою жизнь здесь, а мы приехали, чтобы им помочь. Такова была наша первоначальная цель.

– Но не единственная. Наш долг перед Господом куда важнее.

Дядя Раймунд вместе со своей женой Констанцией, родственницей Людовика, ожидал перед дворцом приезда гостей. Ближневосточное солнце за много лет высветлило его волосы до цвета спелой пшеницы, а вокруг голубых глаз появились глубокие морщины оттого, что часто приходилось смотреть на яркий свет. Он был выше и шире Людовика и так напоминал Алиеноре отца, что ей захотелось обнять его и всплакнуть на плече, но она сдержалась. Констанция была немного моложе Алиеноры, стройная и темноволосая, со светло-зелеными глазами и тонкими чертами лица. У нее был такой же, как у Людовика, нос, похожие скулы, но в ее облике чувствовалось что-то экзотическое, как будто Восток добавил свою каплю к ее крови.

Их брак начался со скандала и обмана. Двадцатидвухлетнего Раймунда пригласили в Антиохию, чтобы он стал ее правителем, женившись на Алисе, вдове князя Боэмунда. Но Алиса оказалась упрямицей, к тому же недостаточно родовитой, в отличие от ее девятилетней дочери Констанции. Проделав весь путь тайком, чтобы избежать врагов, Раймунд прибыл в Антиохию под предлогом женитьбы на матери, а сам взял в жены ее дочь, разрушив амбиции Алисы и сразу заняв главенствующее положение. Несмотря на угрозу, исходящую от сельджуков, он оставался сильным игроком, да и лет ему было всего лишь немного за тридцать.

– Добро пожаловать, – произнес Раймунд низким медоточивым голосом. Он говорил на северном французском, приветствуя Людовика. Обнял короля, поцеловал, но колено не преклонил. Потом он повернулся к Алиеноре, и его глаза наполнились теплотой и состраданием. – Племянница, – сказал он на lenga romana. – Дитя моего брата.

Когда он поцеловал ее в щеку, она припала к нему, почувствовав себя матросом тонущего судна, которому швырнули веревку с соседнего корабля.

– Ты так похож на моего отца, – сказала она дрогнувшим голосом.

Раймунд заулыбался, показав большие белые зубы:

– Это лестное сравнение. Мы очень рады видеть вас, нам так нужна ваша помощь. Надеюсь, пребывание в Антиохии будет для вас приятным.

– У меня такое чувство, будто я приехала домой. – От волнения у нее сжалось горло.

Она повернулась к молодой супруге Раймунда и тоже обняла ее. Констанцию окружал запах ладана, дымный и в то же время пряный. Людовик от напряжения играл желваками, но держался не враждебно, просто настороженно.

– Бо́льшая часть моей армии пошла наземным маршрутом и появится здесь меньше чем через две недели, – сказал он. – До тех пор мы будем пользоваться вашим гостеприимством.

– Оставайтесь столько, сколько потребуется. – Раймунд вскинул брови. – Я уже слышал, что ваши войска передвигаются по земле. Видимо, цена, которую запросили греки, никак не соответствует их услугам.

– Действительно, я на личном опыте убедился, что верность и преданность здесь встречаются реже, чем тирийский пурпур[21]и рог единорога, – мрачно отозвался Людовик. – И все имеет свою цену, зачастую неоправданно завышенную.

– Именно так, – ответил Раймунд. – Добро пожаловать на Восток.

Впервые за несколько месяцев Алиенора сумела по-настоящему отдохнуть, чувствуя себя в безопасности. Раймунд очень напоминал ей отца, но был в сто раз ярче и жизнерадостнее. Настоящий мужчина, что понимает свою роль и исполняет ее без усилий. Представляя своих детей, он небрежно ерошил им волосы. Балдуин, наследник, четырехлетний малыш, такой же светлоголовый, как его отец, и две темноволосые очаровательные девчушки – Мария, двух лет, и Филиппа, младенец. Алиенору кольнуло в сердце, когда она взглянула на Марию и вспомнила собственную дочурку с тем же именем. Бегает она сейчас где-то далеко и учится произносить «мама», обращаясь к Петронилле и придворным дамам. Казалось, то происходило совсем в другой жизни, и возвращаться туда она не собиралась. Ей нужно было думать о другом ребенке, крошечном секрете внутри ее утробы.