«Мы не должны совершать эту ошибку. Я уже допустил одну, когда поцеловал тебя, хотя мне не стоило этого делать. На этом следует остановиться».

Стоило Ноктурнусу насытиться эмоциями и затихнуть в их венах, как Нейран сбежал. Он действиями доказал правдивость присказки, которую повторяли в Сунтлеоне: «Все, что происходит в Лесном Королевстве, там и остается». Изгой в царстве алебастровых людей, Нейран тем не менее оставался истинным сунтлеоновцем по нутру. «Не важно, как ты выглядишь, суть свою не изменить», – заключила Айси с безнадежностью. Теперь она знала на собственном печальном опыте, что народ белых львов – те еще подонки, начиная с королевы, заканчивая злейшим врагом Короны.

Айси, с сомнением глядя на свои руки, задумалась, а было ли вообще реальным то, что она испытывала. Или это просто уловка Ноктурнуса? Что, если, пробравшись Айси в голову, Нейран оставил в ней часть своего проклятия? И оно заставляло их тянуться друг к другу.

Совершенно внезапно она осознала простую истину: даже это сильное и острое чувство могло оказаться ложью. Обыкновенной грубой выдумкой. Однако сомнения тут же зашевелились в ее сердце. Неужели все действительно так? И ее влюбленность – плод стараний проклятия? И он сгниет, если из его глубин вырвать обсидианового червя?

Айси все глубже тонула в своих переживаниях, точно в зыбучих песках. С другой стороны подступали утренние воспоминания о рассказе Лагара про жизнь отца. Как могло статься, что она столько лет игнорировала подсказки? И если о назначении аквамаринового кольца она не могла знать, то ее обязана была насторожить феноменальная способность отца раскрывать даже невероятно запутанные дела многолетней давности. Разве она могла серьезно считаться взрослым человеком, который несет за себя ответственность, если даже элементарные вещи оставались вне поля ее зрения?

Она очень надеялась, что Сирнеус, завладев сознанием Фела, все-таки сможет помочь связаться с Землей. Ей срочно нужно было найти карабин, чтобы зацепить воображаемый трос страховки. И эта спасительная страховка – ее отец.

Грызя губы, Айсин медленно направилась к портальной установке. Ноздри при каждом вдохе наполнялись ароматом спирта и отдушек. Ее кривая тень в карминовом свете побежала вперед, упала на зашторенные окна, исказилась, превратившись сначала в горбунью, а затем – при очередном шаге вокруг портальной установки, – в воинственную валькирию.

«Что ж, хотя бы воображение не отшибло», – сделала циничный вывод Айсин, как вдруг почувствовала кровь на треснувшей губе. Облизав ее и ощутив железный привкус на языке, она сердито себя одернула: «В любом случае, я могу сама выбирать, кем мне быть, раз уж мое прошлое завесили всякими рюшами из лжи для более презентабельного вида. Это всяко лучше той участи, которую встретила Таллика».

Айси перевела тяжелый взгляд на Лиар, внимательно следящую за проявлением фотографий.

Какие бы религии ни утверждали, что смерть – это только начало, Айси считала, что это чушь. Когда ушла мать, а отец сильно заболел, она, будучи маленькой девочкой, заботилась о нем, но даже тогда понимала: если он умрет, она останется совсем одна. В какой-то степени ее давний страх сбылся, ведь она, как Итарина, бросила Алфиана, хоть и не по своей воле. Однако держаться ей позволяла мысль, что, несмотря на расстояния, они с отцом живы. И пока жизнь дает им новый день и новый шанс найти выход, не все потеряно. Айси очень боялась за папу: ей однажды после перемещения на Нееру уже снился сон, в котором она видела его труп. Она проснулась в холодном поту, а потом не могла уснуть до самого утра. Смерть Таллики бередила этот страх и напоминала о всепоглощающем чувстве, вытесняющем остальные ощущения, точно прожорливое ничто. Оно обдало ее изнутри ледяным дыханием, от которого кожа покрылась мурашками. Айси стремительно, до паники захотелось выдернуть свой разум из пучины этого наступающего конца, за которым нет ничего, кроме вечной темноты. Она резко подалась назад, словно могла физически сбежать от своего ужаса. Как вдруг кто-то коснулся ее предплечья. Айси едва не вскрикнула, испуганно шарахнувшись в сторону.

– Осторожно, мало ли кто прячется в тени, – хмыкнул Феликс, вальяжно отпуская ее.

Айси не слышала, как Фел прекратил храпеть и подошел, но по ухмылке поняла, что перед ней Сирнеус. Так просто стало отличать их теперь, когда она знала правду. И насколько же слепы они были, не замечая такой явной разницы в их поведении. Этот уже усвоенный вывод все так же неприятно зудел, точно заживающая рана. Казалось бы, мелочь по сравнению с остальными пришедшими бедами, больше выглядящая как несуразное недоразумение, но мерзко саднит, как только слегка заденешь.

– В тени прячутся либо трусы, либо убийцы, – раздраженно и надменно парировала она.

Красный свет предупреждающе отражался в его карих глазах. Кожаная куртка, небрежно распахнутая на Феле, на Сирнеусе выглядела вызывающе. Айси поняла, что даже одна и та же одежда на них смотрится совершенно по-разному. Ни дать, ни взять – на близнецах, которых сначала путаешь, считая, что все сводится к их внешней схожести, а потом подмечаешь все больше характерных отличий. Кожа Сирнеуса казалась еще смуглее в алом свете, отчего он походил на бравадного пирата в закатных лучах солнца. Того и гляди, в мочке уха сверкнет золотая сережка. Будто угадав ее забавное сравнение, Сирнеус широко улыбнулся, показав белоснежные зубы.

– К счастью, это всего лишь я. Тебе ничто не грозит.

Айси не успела придумать ироничный ответ на его бессмысленные попытки наладить общение из-за голоса Лиар:

– Ребят, фотографии готовы. Осталось подсушить, и они окончательно проявятся через пару секунд.

– Оставь их пока, – сказала Айси и стушевалась от своей повелительной интонации.

– Так что вы для меня припасли? – осведомился Сирнеус. – Судя по сумбурным воспоминаниям Феликса, там было что-то, связанное со смартфоном, так?

Айси второй раз за день пришлось взять на себя роль рассказчицы. По окончании ее монолога, Сирнеус окинул офис «ЗолСума» властным взглядом, будто все здесь принадлежало ему.

– Интересная мысль, но вы проверили, совместимы ли материалы с Теллеи и Нееры? – он глянул на Айси, словно это она отвечала за алхимическую сторону вопроса. По-военному широко расставив ноги и сцепив руки за спиной, он выжидающе смотрел на нее. Гордый подбородок вздернут, голова слегка наклонена – генерал весь обратился в слух. Айси покосилась на Лиар.

– Ой, – пробормотала та, покрывшись румянцем, едва заметным из-за специфического освещения.

– Ой? – Сирнеус вновь усмехнулся, его густая темная бровь изогнулась ироничной дугой. – А можно услышать что-то более информативное?

– Простите, я не подумала об этом. – Лиар прикрыла глаза, видимо, собираясь с мыслями. На короткое мгновение Айси показалось, что перед ней та же неуверенная в себе девочка, испугавшаяся их в первый день на Неере.

Сирнеус терпеливо ждал.

– Полагаю, последние события выбили тебя из колеи. Сочувствую твоей утрате, – наконец, мягко произнес он.