Из растительного царства Никитин обратил внимание исключительно на «пальмы великие», по-видимому, кокосовые. Подробно описаны Никитиным в особых заметках пристани Индийского моря. Описание это особенно любопытно, т. к. дает довольно подробные сведения о торговле и мореплавании того времени. Он указывает, чем богата каждая пристань. В Дабыле путешественник окончательно распростился с Индией. Припоминая свой отъезд, он отметил, что Дабыль – город очень большой, что туда съезжается все поморье Индейское и Эфиопское. Он сел на судно, получив для себя место за два золотых от Дабыля до Ормуза. Однако ветры занесли корабль в сторону, и после месячного плавания он пристал к берегу в виду Эфиопских гор, где подвергся нападению туземцев. Через пять дней корабль продолжал плавание, а через двенадцать Никитин высадился в Мошкат. Здесь он отпраздновал шестую за время своего странствования Пасху и после 9-дневного плавания прибыл в Ормуз.

В сентябре 1472 г. он через Арцингам направился в Трапезунд, куда прибыл ко дню Покрова. Здесь Никитин подвергся обыску, причем у него «все, что мелочь добренькая, они выграбили». С большим трудом, вследствие частых бурь на Черном море, удалось Никитину добраться до Балаклавы, а оттуда к Кафе (Феодосии), где он облегченно воскликнул: «Милостию Божиею преидох три моря». Неизвестно, какой дорогой воротился Никитин на Русь, но можно думать, что возвращался он через Крым и Литву.

Умер А. Никитин, не доехав до Твери, – в Смоленске. Лучшая характеристика Афанасия Никитина и его дневника, внесенного в полном виде в «Софийский временник» под 1475 г. под заглавием «Написание Офонаса тверитина купца, что был в Индеи четыре года, а ходил, сказывают, с Васильем Папиным», дана академиком И.И. Срезневским. «Как ни кратки записки, оставленные Никитиным, – говорит он, – все же и по ним можно судить о нем, как о замечательном русском человеке XV в. И в них он рисуется, как православный христианин, как патриот, как человек не только бывалый, но и начитанный, а вместе с тем и как любознательный наблюдатель, как путешественник и писатель, очень замечательный, не хуже своих собратьев иностранных торговцев XV в. Как наблюдатель, Никитин должен быть поставлен не ниже, если не выше современников-иностранцев».

Общительный, наблюдательный, быстро усваивавший языки, Никитин тщательно знакомился с предметами торговли каждого города, а попутно и с природой и жителями разных стран. Человек верующий, после пропажи религиозных книг вынужденный соблюдать посты и праздники приблизительно, он искренно скорбел об этом, жалуясь в «Хожении», что не знает, «когда пост, когда Рождество Христово, когда среда, когда пятница». Видя новые религии, Никитин невольно должен был задаваться вопросом, какая же вера правая, и приходил к замечательному для человека того времени заключению: «А правую веру Бог ведает, а правая вера – Бога единого знати и имя его призывати на всяком месте чисте чисто».

В последние годы ряд исследователей высказали гипотезу о том, что Никитин в своем путешествии преследовал не только купеческие, но и разведывательные цели, будучи шпионом тверского князя, а может, и других русских удельных властителей. Их манили алмазные копи Голконды и прочие сокровища Индии. Многие сведения, заносимые в дневник, он умело шифровал. Что ж, в этом предприятии он преуспел наравне с торговыми устремлениями…

В 1955 г. в Твери (тогда Калинин) на берегу Волги был поставлен памятник Никитину.

В 2002 г. на территории колледжа в местечке Ревданда (120 км от Мумбаи, бывшего Бомбея) была установлена памятная семиметровая стела, облицованная черным гранитом. Надписи на стеле на четырех языках сообщают о том, что тверской купец Афанасий Никитин неподалеку ступил на индийскую землю.

Недавно в Феодосии (быв. Кафа) был установлен памятник А. Никитину на мысе Карантин, недалеко от древнего православного храма Иоанна Предтечи, в котором, по преданию, молился А. Никитин, прибывший осенью 1474 г. в Кафу.

Памятник строился 21 год и сооружался на пожертвования горожан, желающих увековечить подвиг путешественника. Есть все основания говорить, что текст «Хожения» был написан именно в Феодосии.

Авраам Сергеевич Норов родился 22 октября 1795 г. в селе Ключи Балашовского уезда Саратовской губернии в дворянской семье. Отец был отставным майором, саратовским губернским предводителем дворянства. Получив домашнее образование, Авраам с 1807 г. учился в Благородном пансионе при Московском университете.

10 марта 1810 г., сдав экзамены на звание юнкера, Норов был определен в лейб-гвардии артиллерийскую бригаду. 30 июня 1811 г. произведен в портупей-юнкера, а 25 декабря 1811 г. получил звание прапорщика.

С первых дней участвовал в Отечественной войне 1812 г. в составе 1-й Западной армии. В Бородинском сражении прапорщик 2-й легкой роты лейб-гвардии артиллерийской бригады Норов, командуя полубатареей из двух пушек, защищавших Семеновские (Багратионовы) флеши, был тяжело ранен в правую ногу (ему ядром оторвало ступню). Ногу пришлось ампутировать по колено. За Бородино награжден орденом Св. Владимира 4-й степени. Несмотря на инвалидность, А.С. Норов не оставил военную службу и только в 1823 г., уже в звании полковника, перешел на гражданскую работу, занимая разнообразные должности по различным ведомствам.

С 1827 г. А.С. Норов служил в Министерстве внутренних дел. В 1830 г. он занял место правителя дел и члена Комиссии принятия прошений на высочайшее имя. В 1849 г. был назначен сенатором и помощником главного попечителя Человеколюбивого общества. 1850 г. – товарищем министра народного просвещения.

С 7 апреля 1853 по 23 марта 1858 г. Норов являлся министром народного просвещения. При нем возросло количество студентов в вузах, была расширена программа преподавания по древним языкам, восстановлена практика командирования молодых ученых за границу (по избранию университетов).

Авраам Сергеевич предпринимал попытки смягчения цензуры. Так, например, он ходатайствовал о дозволении придать огласке в печати обсуждение проекта судебных реформ, чему весьма противился министр юстиции граф В.Н. Панин. С 11 апреля 1854 г. Норов становится членом Государственного совета. В 1856 г. А.С. Норов возродил идею создания университета в Сибири, однако этот вопрос по ряду причин не был решен положительно. В 1856 г. Норов получил чин действительного статского советника.

В 1840 г. А.С. Норов стал членом Российской академии, а в 1851 г. за литературные и научные заслуги был избран действительным членом Императорской Санкт-Петербургской академии наук по отделению русского языка и словесности. В том же году Норова избрали председателем Археографической комиссии.

Все свободное время А.С. Норов отдавал литературе и истории, влечение к которым он испытывал с самого детства. Он много писал в стихах и в прозе. Авраам Норов был полиглот, он владел английским, французским, немецким, испанским, итальянским языками, причем последний знал до тонкостей, включая, например, сицилийский диалект, некоторыми славянскими (чешским и лужицким), латынью, древнегреческим, арабским, а также классическими и древнееврейским языками.