Великан всё охал да ворчал, рассказывая о том, как умер Учитель и почему сюда не пройти... Но в одном он был прав – Пустыня их щадила. Она пропустила их к его скиту! Небольшое строение из песчаника показалось, как мираж в сердце пылевого вихря. Приближаясь, она заметила, что из-под песка как будто выглядывают, появляются и исчезают скорпионы – большие, как на подбор. «Пустыня хранит его, а это – его гвардия!» – подумалось ей и почему-то захотелось улыбнуться. Потому что, хоть и с трудом, но поверила – ему не приходилось убивать, чтобы сохранить свою жизнь. Ребенок с душой орла, убийца, отринувший смерть, христианин на пути джихада, ее любимый супруг был сам по себе Чудом Господним! Тем, кого даже Пустыня хранила... Значит, он всё же был в чем-то прав! Он был нужен! Таким, какой он есть! Сказавшим «Л’а» – «Нет!» – миру смерти вокруг себя. Он жив!..

Открылась дверь, как будто у строения возникла беззубая черная пасть, и появился человек в одеянии монаха. Пустыня щадила, но ревновала – пыль закружилась быстрее, песчинки царапали щеки, но не до крови... Пустыня помнила кровь ЭТОЙ женщины. Она просто... просто понимала, что пришло время расставаться. Потому что он пошел ей навстречу. Потому что обнял. Она заговорила – быстро, глотая слова, словно боясь, что эта встреча всего лишь сон, и она проснется, а его не станет, как это уже случалось после сотен, тысяч снов за эти десять лет... Она говорила, что у него есть сын и племянник. Брата больше нет – он не выдержал тоски, ушел из жизни после того, как испанка умерла во время родов. Но племянник родился сильный, здоровый мальчик. Он дружит с его сыном... их сыном... А отец уже совсем старый и хочет видеть сына, потому что, может быть, уже скоро, хотя, даст Бог... Он слушал и плакал. Влага падала в песок, как тогда, когда он был еще маленьким мальчиком, чья кровь и чьи слезы впитывались в песок, а его мать умирала за барханом. Пустыня решила, что это он прощается с ней. Так было легче расставаться с ним...

Пустыня знала, где он оставил свои записи. Целая книга на пергаментных листах, которые он заполнил за эти десять лет. Заковал в железный ларь и так и оставил на столе, когда почувствовал, что идут... Что ОНА идет... Пустыня услышала, как она сказала: «Идем домой». И они пошли – втроем. Они уходили всё дальше, а за ними всё сильнее вихрилась пылевая буря, поднимая уже не пыль, но песок и мелкие камни...

Они уходили всё дальше, а за ними бушевал пустынный вихрь, обстреливающий стены из песчаника, простоявшие много лет. Они шли, увязая в песке, а Пустыня двигала песок, чтобы сместились камни ненадежного, только ее волею и крепкого фундамента...

Они всё еще шли, когда стены рухнули и песок похоронил под собой всё, что было в ските. Пустыня замела сверху пылью, решив оставить себе то, что написал Маленький Брат. Хотя бы на несколько столетий... Или навсегда. Потому что люди всегда уходят. Иногда остается только память о них. И о том, что они считали своим джихадом...

Атырау, май 2009 – июнь 2010 гг.

Дорогой читатель! Ниже приводятся материалы, собранные и предоставленные к вашему вниманию, которые, возможно, окажутся вам в той или иной мере полезными как в связи с прочтением романа, так и просто с целью расширения общей эрудиции. Если эта книга когда-либо будет выходить дополнительным тиражом (на что всякий автор должен надеяться), то обещаю эти материалы дать в более полном объеме.

За сим остаюсь, искренне ваш, автор.

Л’а! (араб.) – форма отрицания, буквально «нет!».

Хаин (араб.) – предатель.

Муаллим (араб.) – учитель.

Мекрух (араб.) – в Исламе, вещество, от потребления которого правоверному советуется воздержаться.

Мезхеб (араб.) – течения, направления в Исламе.

Имам (араб.) – религиозный лидер общины.

Джемаат (араб.) – община.

Алим (араб.) – ученый, в Исламе – богослов, толкующий суры и хадисы – события из жизнеописания Пророка.

Йорум (тюрк., араб.) – толкование.

Кур’ан и Керим (араб.) – полное название Священной Книги Мусульман, ниспосланной Всевышним.

Шар’аб (араб.) – буквально «злая вода», вино.

Эх’ли муслим (араб.) – народ муслимов, мусульмане.

Харам (араб.) – запрет.

Чам (араб.) – сосна, кедр.

Абу Сина – Авиценна.

Айна-и-джан (араб.) – буквально «зеркала души».

Кадер (араб.) – судьба.

Устад (араб.) – мастер-рассказчик.

Духан (араб.) – лавка, заведение, словом – «объект» восточного предпринимателя.

Ар’ак (араб.) – водка.

Гальян (фарс.) – кальян.

Гул (араб., фарс., тюрк.) – раб, слуга.

Бахшиш (араб.) – оплата услуг (не товаров, а именно – услуг).

Шербет (араб.) – сладкий напиток, при изготовлении которого традиционно используются цедра или лимонный сок, иногда – шафран и мед.

Чаршаф (фарс.) – покрывало.

Рух (араб.) – дух.

Э’зан (араб.) – зов на молитву.

Сехра-и-Мирвари (араб.) – Жемчужина Пустыни.

Зульфукары (араб.) – имя собственное, так назывался меч имама Али с раздвоенным клинком.

Акына (тюрк.) – сказитель, народный певец, импровизатор.

Керамет (араб.) – высший смысл от Аллаха.

Зульфукар хазрета Али (см. Зульфукары).

Ганимед (араб., тюрк.) – добыча с грабежа во время войны.

«Аль Фатиха» и «Эль Ихлас» – первая и последняя суры Кур’ан-И-Керим’а.

Айдын (араб., тюрк.) – просветленный. В современном понимании используется также в смысле «образованный», «интеллигент».

Берекет (араб.) – хлеб насущный и честный.

Зекят (араб.) – в исламской культуре и в Шариате вид налога, взимаемого с материально обеспеченных с целью поддержания неимущих.

Хафыз (араб.) – «запоминающий», знаток Кур’ан-И-Керим, знающий наизусть суры.

Адай (тюрк.) – казахский (кипчакский) род, обитавший в районе северо-восточного берега Каспия, предположительно ведет свое начало от гуннов. В наше время наиболее часто встречаются в Западном Казахстане, регионы Атырау и Мангыстау.