Она постаралась выдержать его пристальный взгляд и не выдать своего смущения.

— Вот те раз — новый поворот. — Встав, она обхватила руками спинку стула. — Убийство ведь осталось нераскрытым. И расследование необходимо, кто бы его ни проводил.

— Ладно, — благодушно сказал он, сцепив руки на затылке и откидываясь на спинку стула. — Посмотрим, что у тебя есть. Тела нет. Орудия убийства нет.

— Его украли из сумки ветеринара.

— Что?

— Орудие убийства. — Она рассказала ему то, что узнала от доктора Илия Коллинза. — Скальпель старому доктору Коллинзу так и не вернули. Я хотела посмотреть среди хранящихся в суде вещественных улик — вдруг скальпель там? — а только вряд ли.

— Итак — орудия убийства у тебя как не было, так и нет. Может, объявился свидетель преступления? Она вздохнула.

— Скажите, а во время телефонного разговора губернатор случайно не упомянул рабочего ранчо по имени Клейстер Хикам?

— Значит, это правда.

— Правда. И пожалуйста, не расставляйте мне снова свои оскорбительные ловушки. Я сама собиралась рассказать вам об этом.

— Когда? Когда именно ты собиралась невзначай обмолвиться о том, что представительница нашей прокуратуры была связана с ковбоем, которого позже нашли убитым?

— Может, все-таки выслушаете меня? Она рассказала ему о Клейстере. Выслушав ее, Грег помрачнел еще больше.

— Если все это действительно так, то продолжать расследование не только глупо и политически неблагоразумно, но и опасно. Трудно предположить, что кто-то из них сознается.

Она поморщилась с досады.

— Нет, но тем не менее один из них убил Седину и, вероятно, Хикама.

Бормоча проклятия, он раздавил окурок.

— Не все сразу, давай разберемся сначала хотя бы с одним убийством. Если тебе нужно будет завтра арестовать кого-то из них за убийство твоей матери, кого ты арестуешь?

— Не знаю.

— Зачем бы старику Минтону укокошивать ее, а?

— Ангус вспыльчив и хитер. У него в руках огромная власть, и ему нравится ею пользоваться.

— Чего это ты улыбаешься?

— Надо признать, он очень располагает к себе. — Слова Минтона о том, что он хотел бы иметь такую дочь, как она, Алекс опустила. — Он невероятно груб и несдержан с Джуниором. Но чтобы зарезать человека? — задала она риторический вопрос, покачивая при этом головой. — Нет, не думаю! Это с ним не вяжется. К тому же у Ангуса не было мотива преступления.

— А у Джуниора?

— Возможно. Он разговорчив и обаятелен. Все, что он мне рассказал, — безусловно, правда, только он не все рассказывает. Я знаю, что он любил Селину. Хотел жениться на ней, когда погиб мой отец. Может, она переборщила, слишком часто говоря ему «нет»?

— Сплошные предположения. Таким образом, остается Ламберт. Как насчет него?

Алекс опустила голову, уставившись на свои побелевшие пальцы.

— Я думаю, он наиболее вероятный убийца. Грег качнулся вперед вместе со стулом.

— Почему ты так считаешь?

— У него были и мотив, и возможность совершить убийство. Он почувствовал, что его лучший друг скоро займет его место, и, чтобы помешать этому, убил ее.

— Мотив довольно убедительный. А возможность?

— В тот вечер он был на ранчо, но потом уехал.

— Точно? Есть у него алиби?

— Говорит, что был у женщины.

— Ты ему веришь? Она горько рассмеялась.

— Вот этому я могу поверить. Ни у него, ни у Джуниора проблем с женщинами нет.

— Значит, твоя мать была исключением?

— Да, — тихо согласилась она.

— А что говорит та женщина Ламберта?

— Ничего. Он не хочет называть ее имя. Если она все же существует, то наверняка живет где-то поблизости. Иначе какой смысл скрывать ее? Постараюсь нащупать ее след, как только вернусь в Пурселл.

— А кто сказал, что ты вернешься? До этих слов Алекс, разговаривая, ходила по комнате. Но тут она снова опустилась на стул.

— Грег, я должна вернуться, — умоляюще сказала она. — Я не могу бросить все на середине. Мне нужно довести расследование до конца, даже если убийцей окажется сам губернатор.

Кивком головы Грег указал на телефон.

— Он будет звонить мне сегодня, чтобы узнать, прекратила ли ты расследование. Ждет, что я скажу «да».

— Даже если это означает, что убийство останется нераскрытым?

— Судья Уоллес убедил его, что тебя просто муха какая-то укусила и что это всего лишь твоя личная вендетта.

— Но это не так.

— Не уверен. Сердце ее замерло.

— Значит, вы тоже так считаете?

— Ага, считаю. — Он говорил тихо, скорее как друг, чем начальник. — Кончай с этим, Алекс, пока мы еще разговариваем друг с другом спокойно и пока я окончательно не изгадил отношения с губернатором.

— Но вы ведь дали мне месяц.

— Это можно и отменить.

— Да у меня осталось всего чуть больше недели.

— За этот срок ты можешь столько дров наломать!

— Но могу и докопаться до правды.

На лице у него было написано сомнение.

— То ли да, то ли нет. А у меня тут лежат дела, которым нужен твой глаз специалиста.

— Я сама оплачу расходы. Считайте, что я в отпуске.

— В таком случае я не могу санкционировать то, что ты там предпримешь.

— Что ж, прекрасно.

Он упрямо покачал головой:

— Не могу я разрешить тебе этого, как не разрешил бы несовершеннолетней дочери пойти на свидание без презерватива в сумочке.

— Ну пожалуйста, Грег.

— Господи, до чего же ты упряма. — Он вынул из пачки сигарету, но не зажег ее. — Знаешь, кто особенно занимает меня в этом деле? Судья. Если бы выяснилось, что он так же невинен, как волк в овечьей шкуре, хорошую свинью мы бы подложили губернатору.

— Что-то ваши метафоры плохо сочетаются.

— Какой у тебя компромат на судью?

— Неприязнь и ничего более весомого. Этакий суетливый человечек, нервный, с бегающими глазками. — Она с минуту подумала. — Впрочем, кое-что показалось мне очень странным.

— А что именно?

— Стейси, его дочь, вышла замуж за Джуниора Минтона всего через несколько недель после смерти Седины.

— Это не преследуется законом, если только они не брат и сестра.

Она бросила на него пронзительный взгляд.

— Стейси не… ну, не тот тип, что нравится Джуниору, понимаете? Она ведь все еще любит его. — Алекс вспомнила случай в туалетной комнате Охотничьего клуба. — Джуниор очень хорош собой. Стейси ему явно не пара.