Конечно, Алиса не случайно появилась в том баре. Лишенная защиты Женька оказалась в руках Темных. Как бы ни была пьяна – она все же поняла, что с ней происходит, и попыталась позвать на помощь, но уже не смогла. Она выдержала долгую пытку, но к утру сломалась. Так Дневной Дозор узнал о наших планах. Пыткой руководил Дориан. Он принял решение нанести немедленный удар, благо формальный повод у него появился: в Трибунале он мог объяснить свои действия активной обороной. Из памяти Женьки он вытряс адреса Куно и Фрейда (старику она как-то помогала настраивать компьютер), а также мой; кроме того, Темные уже знали адреса Скифа и Кости (квартира шефа была давно известна Темным – он жил в ней десятки лет, а наш изобретатель был слишком беспечным, чтобы обращать внимание на слежку). За исключением меня все оказались дома. Так в течение одного часа наш маленький Дозор потерял убитыми и пленными пять из восьми сотрудников.

– Не стоит в панике жечь синий мох, – с ухмылкой сказал Дориан, забирая пистолет у Скифа, – дом окружен, район оцеплен. Да и зачем нам проблемы, верно, Андрей? Еще Гесера расстроим – а он уже не молод, ему сердце надо беречь.

– Отпусти девушку, Дориан. Ты уже получил от нее все, что хотел.

– Да ты джентльмен, никак? – обрадованно спросил Темный. – Одноглазый защитник женщин? Но я напомню тебе твои собственные слова – она солдат и знала, на что подписывается.

– Вам нужен заложник? Я пойду вместо нее.

– Ты и так пойдешь со мной. А с этой рыжей кошечкой мы теперь лучшие друзья.

Дориан расхаживал по комнате перед Скифом, помахивая тростью – рослый, изящный, уверенный в себе. Его длинные черные волосы лоснились в электрическом свете старенькой люстры. Женька стояла в стороне – безмолвная, недвижимая, словно предмет обстановки. Руки ее были сложены внизу живота. Скиф заметил, что девушка непрерывно теребит пальцы, с силой сжимая их, словно только это удерживало ее от обморока. Он неотрывно смотрел на нее исподлобья, пытаясь поймать взгляд.

– О, не представляешь, Скифушка, какое ты сейчас являешь собой жалкое зрелище, – Дориан притворно скривился, – но ничего, ничего – я предчувствую у нас с тобой впереди много приятных и веселых минут. Едем! Я развею твою грусть-тоску!

– Ты же знаешь, я не любитель ваших развлечений.

– Придется полюбить… на одну ночь.

– Боюсь, меня будет непрерывно тошнить.

Дориан засмеялся:

– Я лично подержу тазик.

На щеках Скифа гуляли желваки.

– Мое условие – ты должен отпустить Рысь.

– Чтобы вы растерзали бедную девочку? – Дориан подошел к Женьке, потрепал ее по щеке. – Неужели ты думаешь, я поверю, что такое шикарное предательство вы не оставите безнаказанным, а?

Скиф быстро положил руку в карман, где лежал телефон, – но Дориан уже снова повернулся к нему. Намеренно или нет, Темный еще ни разу не упустил его из виду даже на несколько мгновений.

– Рыси будет хорошо с нами, – Дориан вдруг грубо прижал девушку к себе, так что та застонала, – она помогла нам и теперь получит награду. Она станет Темной, если захочет! Она получит деньги, тачки, шмотки, брюлики – что угодно. Сможет завести себе десяток молодых кобелей и издеваться над ними сколько заблагорассудится. А лучше – уедет за границу, подальше от мстительного Гесера. В богатую и сытую западную страну. Она заслужила!

– Никогда она не станет Темной, – глухо проговорил Скиф, – ври, да не завирайся.

– Думаешь, Завулону это не под силу?

– Пусть Рысь сама скажет за себя.

– Скажи, красотка. – Темный по-прежнему не выпускал девушку из объятий, больше похожих на удушающий захват.

Серые от напряжения губы Женьки шевельнулись:

– Я… предатель… прости…

– Ты не предатель, – ответил Скиф.

Глаза их наконец встретились, и он быстро подмигнул Женьке.

– Нет, предатель, – глумливо смеялся Дориан, – вернее, предательница. Но это же прекрасно, дуреха.

Женька непонимающе смотрела на Скифа. Пальцы ее внизу живота продолжали извиваться, изломанные ногти расцарапывали кожу. Скиф ждал.

– Я… все им сдала… я не выдержала…

Слова с трудом выходили из ее губ, словно прорывались через невидимую преграду.

Скиф снова подмигнул ей. Девушка медленно перевела взгляд на лоснящегося Дориана.

– Можешь стать моей ассистенткой, – сказал тот и взял Женьку за подбородок. – Сделаешь быструю карьеру, малышка. Многого от тебя не потребуется. Все, что я могу захотеть, у тебя уже имеется.

В этот момент пленница вскрикнула, закатила глаза, и ноги ее подкосились. Как ни было ей плохо – она поняла: Скиф просит ее отвлечь внимание Дориана. Для того чтобы подхватить Женьку и парой пощечин привести в чувство, Темному понадобилось всего несколько секунд. Но этого времени хватило Скифу для того, чтобы, не вынимая из кармана телефон, на ощупь открыть историю звонков, выбрать последний набранный номер и включить повторный звонок.

Последний набранный номер в истории звонков был моим.

Когда я взял трубку, я услышал то, что происходило в квартире Скифа. Это был единственный знак, который шеф успел подать нам, оставшимся на свободе бойцам.

Мы с Нелли разбирали только отдельные слова, но узнали голос Дориана. Вскоре связь оборвалась, и до шефа мы больше не дозвонились. Я поочередно набирал номера Куно, Фрейда, Байта и Женьки – и раз за разом слушал «абонент недоступен».

Поезд причалил к перрону Курского вокзала, и мы с Нелли, подняв воротники курток, растворились в толпе. Мы понимали только одно: случилась огромная беда. Вдалеке в зале ожидания мелькнули ауры Темных – и мы поспешили на улицу. Мы не сомневались, что были объектом охоты.

Где-то позади нас, на дороге в Москву, оставался ничего не подозревающий Квинт. Перед тем как спуститься в метро, я скинул ему эсэмэс:

Дозор разгромлен. Нас ищут. Как будешь в зоне доступа – набери меня.

30 апреля 1998, 12:06

9 часов 54 минуты до начала шоу

Последний день второго месяца весны в Москве больше напоминал глубокую осень. Исполинская воронка циклона, скрученная из потоков холодного воздуха и свинцовых косматых туч, медленно вращалась над огромным пространством, центром которого стал наш город. С рассвета зарядил мелкий колючий дождь. Мы с Нелли как две тени скользили в переходе метро среди пассажиров, прятались за их спинами в вагоне поезда, уносящего нас к «Шаболовской». На «Павелецкой» состав стоял долго, и я видел на платформе двух молодых Темных; они внимательно вглядывались в каждое лицо.

На Шаболовке расшалившийся ветер рвал плащи, дергал девушек за волосы – словно хотел загнать всех домой. Здесь мы спрятались в маленькой прокуренной рюмочной и сидели над чашками чая, ожидая звонка Квинта. К счастью, с нашим товарищем все было в порядке. Он выполнил приказ Скифа (уже не казавшийся мне таким жестоким) и добрался до столицы на попутных машинах.