Но одного этого не хватит. Форрикс отслеживал потери и передвижения, и они были окружены, загнаны в угол Имперскими Кулаками. Изолированы. Так не действовал враг, который беспокоится о нападении издалека. Что–то катастрофическое, должно быть, произошло с главной атакой, оставив силы Форрикса единственным действующим подразделением Железных Воинов. И он спешил покинуть зал, чтобы сражаться. Как только их окончательно загонят в угол, всё будет кончено.

Это свидетельствовало об их характере, что они продержались так долго, но они не могли побеждать бесконечно. Возможно, ещё два дня, самое большее. Это всё, что у них осталось.

Ему нужен был план получше.

Гималазия, тридцать дней до начала штурма

Они услышали гул двигателей задолго до того, как увидели танки. Грохот множества машин эхом прокатился по долине, следуя за дорогой, которая петляла к самым высоким вершинам.

— С дороги! С дороги! — Вторили друг другу крики армейских офицеров и офицеров безопасности, сержантов и рядовых.

Вместе с остальной частью взвода Зеноби побежала влево, вверх по склону горы. Там было мало укрытий — только валуны и скальные обнажения. Не было и деревьев, зато были тысячи пней высотой по колено, каждый квадратный сантиметр леса использовали для укрепления Императорского дворца. Они старались идти пригнувшись, белые перья следовали за ними, пока они пробирались через снег.

Рёв становился всё громче и громче, пока не сравнялся с глухим, постоянным шумом конвейера. Лязгали шестерёнки, скрипел металл, добавляя механические голоса к непрерывному вою Гималазийских ветров.

Лежание в снегу мало что изменило для Зеноби. Она давно уже не чувствовала ног. Ступни в ботинках пульсировали постоянной болью, а руки, даже в трёх перчатках, едва сгибались. Она стянула их, чтобы кончиками пальцев счистить лёд со спускового крючка.

Она нажала на переключатель, но ничего не произошло — ни вибрации активировавшейся энергетической ячейки, ни мигания индикаторных огоньков от красного к жёлтому и зелёному.

— Силовые ячейки замёрзли, — прошептала она, повернув голову к сержанту Атте слева.

В ответ сержант вытащила собственный лазган и несколько раз подышала на зарядный блок. Примерно через минуту мерцавший свет осветил снизу лицо сержанта.

Зеноби кивнула и повторила за Аттой, держа лазган близко ко рту, чтобы ни капли тепла не пропало зря. Она каждый раз проверяла переключатель, и после четвёртого туманного выдоха замерцали нефритовые огоньки. Останется ли заряд после выстрела — это уже другой вопрос.

— Не то, чтобы они были хороши против танков, — пробормотал Кеттай. Структура отделения во время перехода приказала долго жить; каждый двигался в собственном темпе, в каком мог. Ещё несколько десятков солдат потеряли за то время, что прошло после встречи с застывшим сражением — шесть дней? Семь дней? Больше?

Она пошевелилась, когда корень впился в бедро. Звук двигателей изменился, становясь громче, но и более рассеянным по мере приближения источника. Он больше не разносился по долине единым шумом, и она подумала, что различает отдельные машины и грохот гусениц на дороге.

Звучало знакомо.

Громоздкие фигуры вырисовывались сквозь снежные вихри, и ветер доносил характерный запах выхлопных газов. По мере того как они приближались, равномерное «лязг-лязг-лязг» становилось всё громче. Время от времени шум прорезали грохот шестерёнок и скрежет вращавшейся башни. По дороге медленно двигались десятки, может быть, до сотни танков, задние ряды колонны терялись вдали и снеге.

Учитывая тот факт, что они находились на открытом воздухе, а не в похожем на пещеру испытательном зале, звук вернул её в те времена, когда она пробиралась в ангар вооружения в конце конвейера, где полностью собранные танки покидали производственный цех. Она была не единственной, кто это заметил. Вокруг раздались восклицания.

— Это наши танки! — сказал Менбер.

На согнутых вперёд неумолимым ветром антеннах развевались зелёные вымпелы. Через каждые несколько танков следовал один с флагом командира роты. Это были большие квадратные штандарты, украшенные лаврами Имперской армии, окружавшие два перекрещивающихся изогнутых клинка.

— Я знаю этот флаг, — сказал Кеттай, поднимаясь на колени. — Бакк-Мекка, один из городов, в которые мы поставляли наши танки.

По всей линии солдаты и офицеры поднимались из сугробов, их крики почти затерялись в какофонии моторов. Они замахали руками, чтобы привлечь внимание экипажей.

Кто–то из командования, должно быть, увидел их. Один за другим танки останавливались, турели и пушки спонсонов нацелились на приближавшуюся пехоту.

Менбер помог Зеноби подняться, и она, зажав лазган под мышкой, вытащила из снега древко знамени. Сопровождаемая кузеном и Кеттаем, она побрела обратно к дороге, используя знамя как посох, чтобы справиться с сугробами, которые доходили ей почти до пояса.

Почти прямо напротив их позиции стоял танк — расстояние между ним и соседями составляло десять метров. Тяжёлый болтер в ближайшем спонсоне нацелился на них, как и массивная боевая пушка в башне. Из вентиляционных отверстий двигателя валил пар, и серый цвет скользил по вьюге из выхлопных труб сзади. Тающий лёд оставил полосы на грязном корпусе, открывая серую маскировочную схему, которая заставила Зеноби рассмеяться.

— Возможно, я нарисовала её, — сказала она, главным рабочим инструментом Зеноби был распылитель почти в самом конце конвейера. Её семья — раньше, напомнила она себе — специализировалась на сборке и покраске.

Люк наверху башни со скрипом открылся, и из него осторожно высунулся молодой человек — не больше двадцати или двадцати одного года, подумала Зеноби. В руке он держал лазерный пистолет, лицо было скрыто за широкими очками поверх шлемофона танкиста. Рот и нос были обмотаны шарфом, ярко-красного, изумрудно-зелёного и темно-синего цветов. То, что она могла видеть, было светлее её собственной кожи, хотя, возможно, было покрыто грязью.

Он натянул очки, щурясь от ветра.

— Оставайтесь на месте и не приближайтесь. — Вокс-передатчик танка не скрывал его резкого акцента. Он поднял лазерный пистолет, словно угрозы боевой пушки и тяжёлого болтера было недостаточно.

— Мы из Аддабы, — сказал Кеттай. — Мы сделали ваши танки!

— Не приближайтесь, — предупредил командир. Они сделали, как он сказал, остановившись примерно в двадцати метрах от невысокой стены, которая проходила вдоль обочины дороги. — Мы откроем огонь, если вы подойдёте ближе.

Сообщение было одинаковым по всей колонне, так что Аддабский свободный корпус сформировал почти непрерывную линию глубиной в три-четыре шеренги. Командиры взводов устало говорили своим подчинённым оставаться на месте и заверяли, что капитан-генерал Эгву связывается с командующим бронетанкового полка.

— Ты из Бакк-Мекки? — спросил Менбер. — Как давно ты в пути?