– Для тебя это неожиданность? Перестань, Дэн. Я уверен, что тебе в душе хотелось, чтобы все завершилось примерно так, – произнес Гейл, отхлебывая кофе. – Кстати, тебе уже удалось заключить с ней договор?

– Убийство второй степени. Три года, минимальная строгость.

– Не пойдет. Так мы не договоримся.

– Брось, Арчи. Человек убил ее дочь. И хватит, мы не в суде. Или ты действительно веришь в невиновность Грэма?

– Мне неизвестно, виновен он или невиновен. Только и ты этого тоже не знаешь.

Дэн промокнул губы салфеткой, поднялся, поправил костюм. Он взял кофейник, налил себе чашку кофе.

– Мда… блестящая идея, ничего не скажешь. Затащить Салли в гости к Рейчел. Кто тебя этому надоумил?

– Сразу видно, что у тебя нет детей, – сказал Гейл и рассмеялся. – Какая же девушка заснет спокойно после того, как насмотрится на своего парня в объятиях другой? Она кипела от злости и готова была разорвать Рейчел.

– А к Керри Макграт она имеет какое-нибудь отношение?

– Как только я выяснил, что она ходила в тот вечер к Рейчел, я сразу стал искать ее связь с Керри. А когда Кевин заявил, что Керри приглашала его на свидание, я поначалу ушам своим не поверил. Слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Дэн пожал плечами.

– Отец Салли проверил по семейному календарю – в те дни они на уик-энд уезжали в город, в театр. Мы проверяли, заказ на билеты от них поступал.

– Чтобы прикрыть своих дочерей, отцы еще и не такое придумывали, – усмехнулся Гейл.

– Арчи, не совершала она этих убийств.

– Думай как хочешь, но эта история не закончилась в суде. Она продолжится.

Гром загрохотал так, что затряслась мебель. Гейл задумчиво посмотрел на черное небо.

– Грэм мертв, и ничего мы больше не узнаем.

Гейл погладил бородку.

– Интересно, вернется ли Рейчел, чтобы рассказать нам о своем маленьком секрете или нет? Призраком.

Страйд вслушивался в яростный стук ливня по стеклам окон, видел, как вспыхивают за закрытыми веками отблески после каждого удара молнии. Под ураганными порывами ветра поскрипывали дубовые балки веранды. Он вдыхал свежий сладковатый воздух с примесью лесной росы.

Проснувшись в четыре утра от звуков грозы, он, взяв с собой одеяла, перешел на веранду, включил обогреватель и под звуки бушевавшей наверху бури, налетевшей с запада, лежал в полудреме. Будильник в его спальне отзвонил два часа назад, но Страйда это не беспокоило. Небо за окном было таким черным, что казалось, будто ночь не закончилась.

Расследование и суд еще не выветрились из его памяти. Для него дело не прекратилось. Он отказывался верить в невиновность Стоунера. Да он и никогда в нее не верил. Дело в другом. Страйда частенько посещала мысль, что он лжет самому себе, убеждая в правильности всех своих действий с самого начала. Страйд отгонял сомнения, как комаров, однако проходило минут пять, и они снова налетали, жужжали у его уха, с каждым разом все громче и громче.

Вспомнилось о почтовой открытке. Она ждала его в почтовом ящике вчера. Страйд увидел ее там, вернувшись домой поздним вечером. Регулярно раз в пять минут он смотрел на нее, и сразу слышал комариное жужжание сомнений.

Жалобно застонал пол под тяжестью шагов. Страйд мигом открыл глаза. Он вытянул шею и заметил в дверном проеме Мэгги. Ее черные волосы были мокрыми, с лица и рукавов стекала вода. Выглядела она маленькой и жалкой.

– Я вижу, ты продаешь дом, – произнесла она.

– Дал объявление несколько дней назад. – Он закрыл глаза и наморщился, недовольный собой. – Все собирался сообщить тебе, но забыл.

– Значит, женишься, так я понимаю? На своей училке?

Страйд кивнул.

Случилось это неделю назад за обедом. Или после? Страйд точно не мог вспомнить. За стол они сели трезвыми, подавленными и хмурыми, а завершили обед через несколько часов пьяными и помолвленными. Андреа прижималась к нему и не хотела отпускать. Страйд опять испытал это замечательное чувство.

– Прости, Мэг, – сказал он.

Она вытащила руки из рукавов, ткнула в Страйда указательным пальцем как пистолетом.

– Босс, ты рехнулся? Знаешь, какую кошмарную ошибку ты совершаешь?

– Ты очень расстроена, – ответил он.

– Да, черт подери, я расстроена. Потому что вижу, как мой друг бросает свою жизнь псу под хвост. Советовала я тебе не принимать романчик с училкой всерьез? Советовала! Вы оба всего лишь отходите от своего кошмара. Синди всегда мне говорила, что в смысле эмоций ты самый тупой мужик в мире. Теперь я точно знаю – она была права.

– Оставь Синди в покое. Она не имеет к этому никакого отношения! – отрезал Страйд.

– Босс, ты совершаешь ошибку. Перестань, выбрось училку из головы.

– Мэг, ну не получилось бы у нас с тобой ничего, – простонал Страйд. – Ты же сама утверждала это.

– Да разве я говорю о себе? – спросила Мэгги. Она уставилась в потолок, будто молила небеса вразумить Страйда. – Невероятно, – прошептала она.

Наступила неловкая тишина. Слышался лишь рев бури за окном и стук капель, падающих на пол с куртки Мэгги.

– Разве плохо, что двое одиноких людей, нужных друг другу, решили идти дальше вместе? – промолвил Страйд.

– Да, плохо! – бросила Мэгги. – Они должны любить друг друга.

– Мэгги, перестань играть словами.

– Я не играю словами, я говорю: либо ты любишь, либо нет, либо ты согласен принадлежать навеки, либо не женись.

– Я думал, что ты порадуешься за меня.

– Ты желаешь, чтобы я похлопала тебя по попке и сказала, что все отлично? – пронзительно закричала Мэгги, трясясь от гнева. – Не дождешься, засранец! Да ты меня об этом и не попросишь.

Страйд молча лежал, вслушиваясь в ее тяжелое дыхание.

Мэгги мотнула головой, вздохнула, собирая в кулак эмоции, словно рассыпавшиеся по полу бусинки.

– Послушай, если ты считаешь, что должен так поступить, черт с тобой, поступай. Но я должна была тебе это сказать, хотя бы для собственного успокоения.

– Спасибо, Мэг, – кивнул Страйд. – Ты здорово все сказала.

Они смотрели друг на друга, будто прощались. Не друг с другом, а со своими прежними отношениями.

– Я пришла сообщить тебе, что это не тело Рейчел, – произнесла Мэгги. Ее голос стал по-деловому бесцветен. – Мы получили анализы ДНК. Это Керри.

Страйд тихо выругался. Он вспомнил о ней, приятной невинной девушке. Сначала он потерял ее, потом и Синди. Он опять разозлился на себя за то, что преступник остался безнаказанным.

Только потом он вдумался в смысл сказанного, и тут же возле его уха зазвенели комарики сомнения. На сей раз сильнее.