Тут ей так стало себя жалко, что она едва не заплакала, но сил плакать не было. Она приподняла голову и увидела, что правая рука у нее уложена поверх одеяла, и к ней присоединена капельница. Левой рукой Дойт ощупала себя под одеялом - на ней ничего не было, а синяки вроде бы болели гораздо меньше... С трудом она выпростала из-под одеяла левую ногу, чтобы взглянуть на щиколотку, где была огромная гематома и запекшиеся ссадины от удара этого садиста из Ярнхольма. На щиколотке были три чистых розовых шрама, кожу саднило - ревиталаном, значит, мазали. Дойт дотронулась до головы - голова была налысо острижена; она с невольным стоном приподняла голову, дотронулась до затылка - там болело, но несильно, и запекшейся крови больше не было.

Значит, я на "Лосе", подумала она. Те девчонки... как их звали? - не помню... бородач, который взял на руки - Эвис... Она, как дура, говорила ему: "не трогайте меня, от меня воняет" , а он ей спокойно, мягко отвечал: "главное, не волнуйся так, птичка подбитая, сейчас тебя наши барышни обиходят"... Потом ее мыли (вроде бы после старта, она помнила - был гиперскачок, все лежали в креслах). Дальше был провал, она ничего не помнила.

Щелкнула дверь. Ойкнув, Дойт попыталась спрятать ногу под одеяло - не получилось. Вошла одна из тех девчонок, крупная, светловолосая, сероглазая, удивительно спокойная. В руках - поднос с едой.

- С пробуждением, - серьезно сказала она Дойт и поставила поднос рядом с койкой, на тумбочку. - Так. Капельница нам больше не нужна... давай я сниму.

Девушка аккуратно вынула иглу, и не успела Дойт опомниться, как на руке ее уже был наклеен саморассасывающийся пластырь, а девушка, подхватив ее под мышки, помогала ей усесться.

- Тебе сейчас надо есть, есть и есть, - серьезно говорила она. - Ты истощена, много травм - мелких, но на их заживление ушло много сил твоего организма.

Дойт была так ошарашена, что молча принялась есть стандартный космофлотовский обед - куриное мясо с картофельным пюре и горошком, овощной салат, бананы - а светловолосая девушка тем временем принесла ей одежду.

- Мы с Клю подобрали тебе кое-что, а на Телеме - мы идем на Телем - купим тебе нормальную одежду.

Тут Дойт вспомнила: ту девушку, что помладше, зовут Клю, а эту - Ирам. Дойт хотела что-то сказать в благодарность, но Ирам остановила ее:

- Ешь, ешь. Минут через пять придет наш капитан, ему все расскажешь, ладно? А пока ешь.

Дойт действительно была ужасно голодна: она в последний раз ела за сутки до того молока в поселке, когда этап привезли в Берглунд и всех развели - в первый раз за те ужасные дни - по одиночным камерам. Она тогда поела, и тут пришел тот ленсман и из-за решетчатой двери сказал: "вот скоты, как же они ее к уркам засунули?" А когда он повернулся и ушел, на полу лежали ключи...

Дойт опять чуть было не заплакала и, чтобы превозмочь слезы, спросила:

- Скажи, а какое число сегодня?

- Двадцать первое апреля, - удивилась Ирам. - Девять утра по абсолютному. А что?

Дойт смутилась.

- Я решила, что провалялась без сознания несколько дней.

Ирам улыбнулась.

- Да нет, для этого твои дела были недостаточно плохи. Ты плохо питалась, какое-то время, наверное, вообще не ела, тебя били, и жестоко били, но серьезных повреждений у тебя нет - мы тебя обследовали, у нас есть хороший диагност.

- А для чего меня остригли?

Ирам нахмурилась.

- Ты говорила, что была в тюрьме? Так вот, ты там подцепила педикулез.

Дойт допила сок и поставила стакан на поднос. Голод отступил, хотя она, конечно, и еще бы поела, но просить добавки ей почему-то показалось неудобным. Слова о педикулезе не вызвали у нее удивления. Странно, что на этапе она подцепилатольковшей.

В дверь постучали.

- Это капитан, - сказала Ирам. - Можно, он войдет?

- Ничего себе, - отозвалась Дойт. - Это же его корабль! Конечно, пусть войдет.

В каюту вошел поджарый, невысокий молодой человек в родстерской кожаной "косухе", но с бритым, как у федерального космонавта, черепом.

- Здра-авствуйте, прекрасная незнакомка, - по-космопортовски мягко пропел он, одновременно приветливо и насмешливо. - Скажите, можно я приглашу сюда всех, кто свободен от вахты? Нам бы не хотелось вас заставлять много раз рассказывать одно и то же.

- Конечно, - сказала Дойт и смущенно натянула одеяло повыше. Ирам это заметила и тут же сказала капитану:

- Ну-ка, Йон, выйди-ка на минутку. Ну, выйди! Сейчас я позову.

Выставив капитана таким, на взгляд Дойт, бесцеремонным образом, девушка подошла к постели.

- Я тебе помогу одеться. Давай сядем... вот так. Да не стесняйся ты меня.

Сев, Дойт увидела свое лицо и плечи в зеркальном участке стены напротив койки. "О Боже", - подумала она, - "на что я похожа, а?" Это относилось не к остриженной голове (как раз это ей неожиданно понравилось), а к мертвенному цвету лица, на котором появился лишь слабый, едва заметный румянец, и к радикально побледневшим, но все еще заметным синякам на плечах и ключицах.

Ирам помогла ей надеть черную футболку (видимо, свою: она оказалась Дойт впору), белье, длинную клетчатую юбку - Дойт забыла, когда и юбку-то в последний раз носила... Одев Дойт, девушка снова укрыла ее одеялом, подошла к двери и сказала:

- Ну, заходите теперь.

Вошел насмешливый родстер-капитан, за ним Клю, которая Дойт очень радостно и дружески заулыбалась, за ней - бородач Эвис, который улыбнулся Дойт смущенно и очень тепло, Дойт надолго задержалась на этой улыбке взглядом. Только теперь она увидела, что Эвис странновато одет, будто на картинках из древней истории Прародины: короткая кожаная куртка поверх... что это у него, кольчуга, что ли?!! - штаны какие-то домотканые, сапоги с ботфортами...

Капитан сел на койку в ногах, Ирам - на единственный стул, Клю (к некоторому удивлению Дойт) присела на колено капитана; что же до Эвиса, то он остался стоять.

- Итак, - произнес капитан. - Милая барышня, теперь, когда ваши невзгоды, кажется, позади, расскажите нам, пожалуйста, кто вы, откуда и чем мы можем в дальнейшем быть вам полезными.

Дойт вздохнула.

- История довольно длинная. Хочу только вот что сначала сказать. Я чрезвычайно вам благодарна. Я обратилась к вам в отчаянии, и вы спасли меня. Я обязана вам, наверное, жизнью. И именно поэтому я хочу вас предупредить: я для вас очень опасна. Я имела глупость насолить одной очень страшной силе. На разных мирах они выступают под разными именами, но вы, наверное, слышали название - компания Lightning?

Капитан криво усмехнулся, остальные, переглянувшись, кивнули.

- Общая беда сплачивает, барышня, - сказал, наконец, капитан. - Все мы - все, кто здесь есть - в той или иной степени насолили компании Lightning. И я, и Ирам, и даже Эвис, а вот Клю и ее брат Реми, который сейчас на вахте, в битве с Компанией потеряли родителей.