— Ваше Величество, — прошипела, быстрым шагом подходя к нему. — Что же вы так. Не сильно ушиблись?

И тут же поняла, какую глупость совершила, приблизившись к коварному демону.

Два с минусом, Рида!

Один быстрый выпад Величества, и я сижу у него на коленях, крепко прижатая к сильной грудной клетке. Коварный вкрадчивый шепот Нари и горячее дыхание опаляет ушко:

— Переживала за меня, милая?

Игра голодной темной страсти, или «Успокойся и выдохни, Рида»

Арида

Возмущенно выдохнув, дернулась, в попытке выпутаться из стальных объятий демона, прошипела:

— Пустите! Кто вам позволял так вероломно хватать меня и распускать руки, Ваше Темнейшество? — я поерзала на его коленях, мгновенно почувствовав, как нечто упругое и явно горячее на ощупь в его штанах дернулось и напряглось. Гулко сглотнула. — Пустите, сказала!

Но хитрый демон только сильнее прижал меня к своей грудной клетке, так что и не выпутаешься, и нежно лизнул мочку вмиг запылавшего ушка:

— Ну-ну, моя драгоценная, не нужно понапрасну тратить силы. Они нам еще пригодятся для более приятного дела.

— Что? Какого такого приятного дела?

— Вот этого, — почувствовала в голосе улыбку, а затем не менее коварную конечность Темнейшества на своей груди. Коварная конечность нежно, но сильно сжавшая уже острый сосочек. — Я успел соскучиться, Рида. Сильно.

Доля секунды, и я лежу на спине, придавленная телом короля. И это давление, признаться, было приятным. Наглые, загребущие руки уже успели просочиться под одежду, во всю хозяйничая там, где конкретно этому демону было запрещено.

И почему я снова это позволяю?

«Арида, Арос его задери! Стоит этому мужчине к тебе прикоснуться, и ты уже вся плывешь! А что делается в трусиках… Ох!»

Но зато как приятно! Горячо и влажно… М-м-м.

«Так, стоп! Приди в себя!».

Хватанув ртом воздух, вяло шевельнулась в попытке скинуть с себя тело Величества, но куда там, простонав:

— Аданари, сейчас совершенно не время, ах! — тихо проскулила, когда жаркий, горячий рот Нари завладел чувствительным сосочком, прикусывая нежную кожу. — И не место.

Сглотнула, тяжело задышав.

— Мне еще нужно в кратчайшие сроки пересмотреть дела учащихся и преподавателей академии. Аданари! А-х-х, — придушенно всхлипнула.

На этот раз от того что беловолосый мучитель добрался до полов мантии, бесцеремонно стаскивая ее с меня, щелкая пальцами, в попытке призвать магию. Явно по привычке. Но магия естественно не откликнулась, а я осталась при своей одежде.

Воспользовавшись минутным недоумением и растерянностью и даже почти детской обидой в глазах сильного и грозного правителя Санторри, едва сдержала смешок, но смогла мягко оттолкнуть Аданари, быстрым шагом устремившись в кабинет. Слабо надеясь укрыться именно там, приговаривая на ходу:

— Еще столько дел, столько дел. А завтра первая вводная лекция! И я еще не видела план и расписание занятий. И этим как раз нужно заняться прямо сейчас. А вы, Ваше Величество, вернитесь восвояси тем способом, которым…

Зря я пыталась сбежать, совершенно неблагоразумно потеряв из виду демона.

Определенно зря.

Сначала за спиной утробно и зло рыкнули, а затем меня смел ураган в лице повелителя.

— Стоять!

В один шаг, или мне так показалось, Аданари оказался рядом со мной и, сграбастав за талию, впечатывая к выгодно оказавшейся рядом стене, выбивая из меня воздух.

— Стоять, Арида. Я не закончил то, что начал. И будь уверенна, закончу. Не могу магией стянуть с тебя эти тряпки, будем по старинке. Я имею на это полное право.

Последнее он сказал настолько тихо, что я подумала, что мне показалось. Я вообще моментально растеряла свой разум, чувствуя его сильные, горячие поглаживающие руки везде. Ими же он методично стягивал с ошалевшей меня одежду, совершенно не заботясь о ее сохранности. И сама не заметила, как осталась полностью обнаженной.

Разгоряченный мужчина подхватил меня на руки, клеймя губы жестким, властным, нетерпящим возражений поцелуем, раздвигая твердым, напряженным членом влажные складочки.

И когда только успел ослабить завязки на штанах и приспустить их?

В отличие от меня самой, рычащий и вторгающийся в мое лоно демон, остался полностью в ученической форме. И это добавляло всему происходящему некой пикантности.

Я была беззащитна перед ним.

И это было прекрасно.

Как и мощные порочные звонкие шлепки тел и тяжелое дыхание.

Демон нанизывал меня на свое тело, толкаясь сильнее, и я в какой-то особо сильный момент, не удержавшись, громко вскрикнула и тут же была заглушена жарким и одновременно нежным поцелуем. А толчки из яростных превратились в осторожные, размеренные.

— Люблю твои крики, — прохрипел Аданари, снова делая глубокий толчок, выбивая из меня тихий стон. — Но, милая, тише. У тебя за стенкой могут быть соседи. Или ты настроена на концерт?

В его словах была слышна отчетливая усмешка.

Вскинув голову, прищурилась, сама толкаясь вперед, коварно нанизываясь на его естество.

— Мало ли чем может заниматься молодая преподавательница, Ваше Величество, — ядовито процедила. — Например, неосторожно разлить зелье. И оттого «досадливо» охнуть.

Снова опустилась на него, с интересом и удовлетворением наблюдая, как ярко вспыхнули черные без капли тьмы глаза.

— Или плотскими утехами. Я еще, кончено, не успела изучить устав. Но вряд ли в данной академии запрещены отношения между Магистрами и преподавательским составом.

На этот раз глаза демона сверкнули холодной яростью и праведным негодованием. Меня неосторожно скинули с рук, отчего я машинально взвизгнула и, резко развернув, придавили щекой к стене, оттопыривая попку и ударяя по ней.

— Аданари! — вскрикнула, возмущенно засопев. — Что ты?…

— Молчи! — угрожающе рявкнул он мне на ухо. — Молчи! Еще раз услышу, — схватил за шею, не больно, но сильно придавив. — И эти хлипко сдерживающие мою силу жалкие артефакты рухнут, осыпавшись наземь, а все твои потенциальные смертники-любовники сгорят в Изначальном огне. Только дай повод, Арида.

Мужчина жестко толкнулся в меня, выбивая хриплые стоны и задавая дикий мощный темп. Он брал меня словно оголодавший по самке оборотень, не заботясь о моих чувствах, прекрасный в своем гневе. И зная, что каждое его слово было правдивым и страшным, внутри меня взметнулось нечто темное, древнее и не менее жутко-прекрасное.

На губах сама собой наползла коварная удовлетворенная улыбка. Глаза блаженно зажмурились.