Подошедшая Диспреукс наклонилась над котлом и принюхалась.

— Божественный запах, — произнесла она.

— Спасибо, — просиял Костас, помешал варево деревянной ложкой и снял пробу. — Переложил перузы, похоже, — едва выговорил он, замахав рукой у рта.

Ручная ящеропсина умиротворенно дремала на крошечном, освещенном солнцем пятнышке под тентом, но от звона ложки о стенки котелка она проснулась, вскочив на все свои шесть ног, и стремглав поскакала на запах. Костас извлек небольшой кусочек мяса и бросил ящерке. Юркое животное чем-то напоминало вечно голодную собачку, без разбора уплетавшую все, что ей перепадало. За время, прошедшее после ухода отряда из деревни Корда, она уже успела прилично вырасти. Если так пойдет и дальше, то скоро она превратится в настоящего гиганта.

Диспреукс оглянулась и, понизив голос, обратилась к лакею.

— Можно задать вам один нескромный вопрос? — произнесла она серьезным тоном.

Костас наклонил голову в сторону, затем утвердительно кивнул.

— Разве я могу нарушить доверие леди? — произнес он, и Диспреукс сдержала смешок.

— О, сэр. Какая же я леди. Леди и любопытство несовместимы.

— Не преувеличивайте, пожалуйста. Однако каков ваш вопрос?

Диспреукс еще раз огляделась, затем посмотрела на котелок, чтобы не встретиться со взглядом лакея.

— Вы ведь давно знаете принца, не правда ли?

— Я стал его слугой, когда ему было лет двенадцать, — ответил Костас. — До этого я числился главным лакеем императорской семьи. Вот так. В общем, до некоторой степени я знаю Роджера.

— Он гей?

Костас аж хрюкнул. Не потому, что вопрос был неожиданный, — он, собственно, почти уже ответил на него — а потому, что этот, в принципе, совершенно безобидный вопрос задала такая чувствительная и далеко не глупая амазонка.

— Нет, — Костас не мог сдержать улыбки. — Не гей.

— Что вас так рассмешило? — спросила Диспреукс. Она ожидала любой реакции, но только не смеха.

— А то, что вы даже не догадываетесь, сколько раз мне приходилось отвечать на этот вопрос, — улыбался Костас. — Или выслушивать подобные сплетни. Но, с другой стороны, я нередко слышал и прямо противоположное мнение. Принца частенько домогались “голубые”, возможно даже гораздо чаще, чем девушки, и его реакция на непрошеных ухажеров была однозначной.

— Ну, и как же мне быть? — спросила она осторожно.

— Не переживайте, моя дорогая. — Голос лакея потеплел. — На самом деле, если это вас хоть немного успокоит, мне кажется, что Роджер находит вас привлекательной. Но это только мое предположение, вы же понимаете. Императорская семья всегда придерживалась общепринятых аристократических традиций, давая детям первоклассное сексуальное образование и снабжая их ценными рекомендациями в этой области. Принц, естественно, не был исключением. Единственное, что я знаю наверняка, это то, что с сексуальной ориентацией у него все в порядке: он предпочитает женщин. Мне известен лишь один случай его интимной близости с некой юной леди. И вроде бы с тех пор он отвергает всяческие заигрывания. — Костас пожал плечами. — Мне не раз приходилось это наблюдать. Откровенно говоря, если бы принц всерьез кем-нибудь увлекся, он бы горы свернул, ей-богу.

— Спасибо, — Нимашет улыбнулась. — Что-то подобное я уже слышала. Но вы не скажете, что с ним такое? Он… как бы это сказать. Бесполый, что ли?

— Нет, не то, — Костас покачал головой, его взгляд сделался задумчивым, почти печальным. — Я не обсуждал с ним эту тему и не в курсе, есть там у него кто-то или нет, но если вы хотите выслушать мнение человека, который знает его, наверное, лучше, чем другие, то я бы сказал, что он не то чтобы не испытывает интереса, а, скорее, сдерживает себя. Точно объяснить, почему он так себя ведет, я не могу, я это просто чувствую. — Лакей покачал головой. — Принц вообще не склонен откровенничать с другими, да и мне-то он не много говорит…

— Это… потрясающе, — промолвила девушка.

— Да, таков мой Роджер, — сказал Костас с улыбкой.

— Ну вот мы и снова вместе, Пэт, — сказал Роджер, похлопав рогожабу по спине.

Из всех флер-та только три животных были серьезно искалечены и не могли расчищать дорогу. Интересно, что попавшие в переделку рогожабы вели себя совершенно по-разному. Большинство опрометью бросилось прочь, испугавшись огня и грохота сражения, но две флер-та, на одной из которых оказался Роджер, приняли полноправное участие в атаке против кранолты.

Кличку Пэт Роджер придумал своей рогожабе не случайно. Прозвище, которым снабдил погонщик эту скотину, Роджер выговорить не смог, но это звучало приблизительно как Патриция. Девушку с таким именем Роджер помнил еще по школе-интернату и называл ее тогда просто Пэт.

Отряд подвергался нападениям еще раза три, но, во-первых, атаки были уже не столь серьезными, а во-вторых, тройка самых мощных флер-та прорубала довольно широкую тропу, так что мардуканцам было трудно застать землян врасплох. Кроме того, следуя приказу Панера посылать вперед несколько буферных групп, путешественники не потеряли больше ни одного человека.

По словам Корда, до владений Войтана было уже рукой подать, однако никаких признаков цивилизации по пути не наблюдалось, серьезных скоплений кранолты тоже. Участники экспедиции не знали, что и подумать: радоваться этому или огорчаться.

Неожиданно Роджер заметил, как один из впереди идущих поднял руку, а затем присел на колено. Погонщики как по команде остановили животных.

Караван уперся в болото. Береговая кромка была довольно узкой и грязной. Дальше виднелась сплошная топь, поросшая травой.

Пейзаж выглядел довольно безрадостно. Все болото было завалено упавшими деревьями и гнилыми лианами, в большинстве своем черно-серого цвета. Роджер огляделся, подошел к одиноко стоявшему дереву и, срезав его мечом под корень, обрубил ветки.

Прощупывая срубленным посохом чавкающую под ногами болотину, Роджер осторожно двинулся вперед. Панер неторопливо пошел следом.

— А вы знаете, ваше высочество, — сухо сказал капитан, — что в подобных местах водятся твари, которые могут и человека сожрать.

Хоть и казалось, что Панер уже почти простил Роджеру его выходку с гранатометом, принц старался держать язык за зубами, чтобы не будить лихо.

— Да, я знаю, — согласился Роджер. — Я даже охотился на многих из них. Однако тут немелко, — заметил он, вытаскивая посох из трясины, которая немедленно запу-зырилась, ударив в нос мерзким запахом.

Заметив, что непосредственной опасности нет, Косутик подошла к Панеру. Взглянув на черную словно деготь грязь, прилипшую к посоху, она рассмеялась.

— Чем-то напоминает Мохииингу, — произнесла Косу-тик зловещим, завораживающим голосом, каким обычно профессиональный чтец рассказывает леденящий душу ужастик.