Я рванул вперед, набирая скорость с каждым оборотом педалей. Дверь машины хлопнула, и громкий лязг дал сигнал поднажать на педали. Узнаваемый моторчик «Веспы» с жужжанием очнулся. С ревом проснулся более крупный мотор. Мой гнев уступил место ужасу, и по позвоночнику побежали мурашки.

Они преследуют меня.

Страх подстегнул мои ноги. Не оглядываться. Будь там кто-то один, и я бы постоял за себя, дал бы надрать мне задницу, как следует. В уличных драках габариты всегда побивают проворство.

Но это хотя бы респектабельно – один на один.

Но их было двое. Единственным моим преимуществом выступала маневренность. Набирая скорость с каждым нажатием на педали, я твердил: «Раз, раз, раз».

Вильнув влево, я пронесся прямо перед автомобилем, на черепашьей скорости заворачивавшим направо. Всего в нескольких дюймах от моего носа старуха вцепилась в руль. Она билась над своим правым поворотом, будто над геометрическим доказательством.

Ломай голову дальше.

Зато ее нерешительность задержала и «Веспу», и «Хаммер». Я не оглядывался. На 122-й моя подъездная дорога вливалась в главную. Риверсайд-драйв превратилась в двухполосную улицу. Чуть впереди слева показался мавзолей Гранта. Инстинкты приказывали: «Прорывайся в парк».

Ни шанса. Слишком много надвигающихся автомобилей – небывалое везение для воскресного утра. Свернуть влево поперек движения не удастся. Я продолжал прямо, согнувшись над рулем и крутя педали изо всех сил, когда дорога изогнулась и пошла вниз. От молочной кислоты икры пылали. А близнецы всё настигали. Грудь горела. Колени вопили, что всё это дорого мне встанет – позже.

Мимо мавзолея Гранта к основанию холма, и Риверсайд-драйв свернула на мост, протянувшийся примерно на восемь кварталов. Гудзон величественно нес свои воды мимо Нью-Йорка в Атлантику. Любоваться видами некогда. Мой циклометр показывал 37 миль в час – для велосипеда быстро, но «Хаммеру» или «Веспе» не ровня.

Сворачивать было некуда. Я по-спринтерски рванул к дальнему концу моста. Он кончается на 134-й улице, как раз под громадным рекламным щитом. На полпути через мост рев внедорожника послышался вновь. От недавнего наплыва машин не осталось и следа. Никаких свидетелей. Я искоса оглянулся через левое плечо. «Хаммер» несся в восьми велосипедных корпусах позади. И быстро приближался.

Обогнать внедорожник нечего и думать. Но я все равно нажимал на педали. На мосту боковых улочек нет, улизнуть благодаря маневренности некуда. Я нажимал изо всех сил, хватая воздух ртом, не зная, чего ждать, когда «Хаммер» меня настигнет. Разрыв все сокращался.

Красный внедорожник ревел в двух футах слева от меня. Интервал опасный, слишком маленький для открытой дороги. Красный внедорожник сдал вправо еще на шесть дюймов, играя со мной. Я держался прямо. Прежде мне доводилось катать и в более плотных пелотонах.

Я справлюсь.

Хаммерила опустил окно и, осклабясь, прорычал по-английски с сильным европейским акцентом:

– И кто теперь в жопе, катала?

Я устремил взгляд вперед и давил вовсю, осмеливаясь следить за ним только уголком глаза. «Ты свое доказал, – подумал я. – А теперь трахни себя в жопу».

Где уж там. «Хаммер» сдал еще на шесть дюймов ближе, оказавшись всего в футе от меня. Для велосипедов в пелотоне это в порядке вещей, но для бензинового внедорожного монстра с оглушительным мотором – отнюдь нет. «Что тебя гложет?» – ярился я.

«Хаммер» вильнул вправо еще на семь дюймов. Зазор между нами сократился до пяти. Пугающе близко, у меня не осталось даже дюйма, чтобы отвернуть правее. В нижней точке моя педаль врежется в высокий бордюр{98}. Я непременно навернусь и сломаю ключицу. А может, и чего похуже.

Пот заливал мне глаза, смывая со лба крем от загара, жаливший почище шершней. Взгляд мой затуманился. Долго ехать таким образом по прямой я не смогу. Из-за тесноты никакого зазора на ошибку не осталось.

Я врезал по тормозам. Мой «Кольнаго» остановился быстро и ровно. Внедорожник пронесся дальше. Где ему тягаться с молниеносной реакцией велика. Глаза мои взывали о помощи, слезясь и садня от солнцезащитного крема. Сдернув солнечные очки, я утер глаза рукавом, пытаясь унять пытку.

Сзади взвыл моторчик «Веспы». Вспомнив о Лаймовом, я забыл о собственных глазах. Что-то стремительно надвигалось. Какое-то движение сзади. Я инстинктивно пригнулся. Увертка была хороша. Но недостаточна.

Лаймовый врезал мне по затылку. Его кулак перетряхнул мой мозг, как низовой удар в третьем финише. Велошлем немного выручил, но не вполне. Глаза застлали слезы – уже от боли, а не от крема. И звезды – повсюду.

Хрен по всей роже, как же оно было больно! Правда, больно. Балансируя на грани беспамятства, я тряхнул головой и каким-то образом ухитрился остаться в сознании.

«Веспа» и «Хаммер» остановились не более чем в 20 футах впереди. Лаймовый что-то сказал близнецу через окно внедорожника. Слева от меня проехал «Мерседес». Я отчаянно замахал, пытаясь остановить его, но он вместо того посигналил «Хаммеру» и «Веспе», обогнул их слева и покатил на север по горбатому мосту Риверсайд-драйв.

Толком не придя в себя, я все больше настораживался с каждой секундой. Впереди Хаммерила вывесил что-то из водительского окна. А Лаймовый схватил это.

Что это?

А затем я понял. Говорить «пошел в жопу, мутант» было чудовищной ошибкой. Он дал Лаймовому толстую массивную цепь.

Рваться на север без толку. Преимущество у близнецов. На широкой дороге они меня перехватят. Этой цепью они меня прикончат. Через эту цепь мне нипочем не прорваться до рекламного щита или боковой улицы, увернуться от Лаймового и Хаммерилы мне не светит.

Побег не удался.

Оттолкнувшись от бордюра, я сразу начал вихляться в отчаянном спринте на юг. Мой единственный шанс – рвать от «Веспы» и «Хаммера» на юг. Может, удастся улизнуть от них. Свернуть с дороги в конце моста, и они откажутся от погони.

А может, и нет. Я бросил взгляд через плечо. Лаймовый стремительно приближался, правой рукой выворачивая «Веспе» газ, а левой раскручивал цепь, как лассо. Его губы искривились в порочной ухмылке, являвшей нечто среднее между самодовольством и садизмом. Отнюдь не претендуя на роль хорошего парня, Лаймовый в своих обхватывающих солнечных очках смахивал на Одинокого Странника{98}. Он изготовился к броску.

Я давил вовсю, но моим ногам далеко было до лошадиных сил «Веспы». Мопед набирал обороты. Ближе, ближе, Лаймовый подтягивался все ближе. И уже вертел цепью над головой, готовясь обрушить град ударов в любую секунду.

Мои легкие взывали о милосердии. «Заткнитесь!» – кричал в ответ мозг. Не до боли. Я крутил педали быстрее, не обращая внимания на пылающие, саднящие легкие.