Никогда не замечала раньше, что спиной можно столь выразительно передать алчность. Песцову удалось меня поразить. Надеюсь, это следствие того, что он качественно отыгрывал роль, а не того, что он решил поживиться за мой счёт.

— Фаина Алексеевна утверждает, что не было. Но она и про артефакты умолчала.

Волков продолжал давить на Песцова, но моя защита уверенно отражала его попытки. В конце концов штабс-капитан развеял плетение и прижал носовой платок к кровоточившему носу. Пятна крови эффектно оттеняли изящный вензель «АВ», вышитый довольно искусно и явно с большой любовью. Если это работа Свиньиной-Морской, то вышивает она куда лучше, чем поёт.

Волков уже совсем собрался было уходить, когда в дверь поскрёбся Моськин.

— Там к господину Песцову пришли. Мы пока отвлекаем разговором, но…

Волков буквально откинул подчинённого с дороги, видимо, решив, что я пришла сдаваться, и вихрем рванул в холл гостиницы. Песцов лишь недоумённо поинтересовался у Москина:

— Кто хоть пришёл-то? Из театра?

— Да нет. Говорит, родственник ваш. Ли Си Цын.

— О нет! — Песцов схватился за голову и застонал.

Как мне показалось, сейчас он точно не отыгрывал, а был по-настоящему встревожен.

Моськин убрался вслед за начальником, Песцов сразу же захлопнул дверь и даже ключ два раза в замке провернул, словно это могло спасти его от неведомой опасности. И даже два шага вглубь номера сделал. Его поведение выглядело довольно забавно, поэтому я опять активировала полог и спросила:

— У вас есть родственники-китайцы?

— Какие китайцы? Вы с ума сошли, Елизавета Дмитриевна? — взвился Песцов. — При чём здесь какие-то китайцы?

— Но как же? Этот Ли Си…

— Лисицын он. Но требует называть себя на китайский манер, потому что повёрнут на китайской культуре. И не просто так, а по причине.

— По причине чего?

Песцов прислушался, но из коридора не доносилось ни единого звука. Если этот Лисицын столь страшен, действовал он совершенно бесшумно. Надеюсь, действовал в наших интересах и против Волкова.

— По причине того, что как-то, будучи в зверином облике, дядя попал под действие непростого плетения, в результате чего ему почти оторвало хвост.

Он замолчал, и мне пришлось его подбодрить:

— Почти — это же не полностью. Потом, при переходе в другую ипостась раны залечиваются, пусть и с тратой жизненных сил.

Это мне ещё Владимир Викентьевич пояснил: как быстрее всего избавиться от раны. С болезнями такое получалось не со всеми: некоторые спокойно переходили с носителем из формы в форму.

— Там не так всё просто. Скорее всего, его зверю показалось, что хвост оторвался полностью, и начал отращиваться новый. В результате у него теперь в звериной форме два хвоста.

— Два хвоста? — поразилась я.

— Два, — уныло подтвердил Песцов. — Вот такое уродство. А ещё он полностью побелел. Поэтому посчитал, что у него проснулись далёкие китайские корни. Решил, что вскоре научится превращаться в прекрасную китаянку и отрастит ещё пять хвостов. Но пока отрастил лишь небывалых размеров живот.

Сказал он с явным неодобрением. Наверное, слишком далеко ещё дяде как до отращивания недостающих хвостов, так и до превращения в китаянку. Вот если бы это всё у таинственного Ли Си Цына получилось, родственники наверняка отнеслись бы с большим пониманием к его странностям.

— А целители что говорят? — спросила я. — Можно это как-то повернуть?

На удивление, простейший вопрос вызвал у Песцова некоторое смущение.

— Те, с которыми консультировались, помочь не смогли, — ответил он. — Но, честно говоря, дядя и не слишком этого хочет. Предпочитает жизнь в провинции, и вообще…

Он неопределённо покрутил рукой в воздухе. Если он хотел этим жестом показать, что предпочитает его дядя, кроме жизни в провинции, то он глубоко просчитался. Понятней мне ничего не стало.

— А где он, Дмитрий Валерьевич, умудрился вляпаться в такое мудрёное заклинание? На войне? Это такая вражеская, наверняка запретная, магия? Но сейчас-то мы ни с кем не воюем, значит, могли потребовать противомагическое средство.

— Не тараторьте, Елизавета Дмитриевна, — нахмурился Песцов. — Не могли, и не спрашивайте почему.

Значит, повреждение получено не на войне. И не на дуэли — вряд ли такие методы её ведения допустимы, это же чистое убийство выходит, с полуоторвавшимся невосстановимым хвостом.

Мне надоело стоять, и я осторожно устроилась на полу, так, чтобы меня нельзя было заметить в окно. Магия, повредившая песцовского дядю, меня необыкновенно заинтересовала. Получается, что помочь ему пытались, но не слишком активно, поскольку чего-то опасались. Но чего?

— Влип он в защитную магию? — озарило меня. — Причём в защитную какого-нибудь серьёзного клана? Чем же он таким занимался? Клановые хранилища грабил?

Спросила я в шутку, но Песцову это шуткой не показалось: его волосы встали дыбом, а сам от частично трансформировался, потому что вырвавшиеся слова больше напоминали шипение, чем человеческий язык:

— Я вам ничего подобного не говорил!

Испугался ли он того, что мой вопрос попал в точку, или того, что дяде приписали столь неблаговидное занятие, я спросить не успела, потому что в дверь постучали и мне пришлось срочно убирать полог от прослушивания, а на себя ставить плетения отвода глаз.

Песцов открывал дверь с явной неохотой. Наверное, не слишком любил такого подозрительного родственника. А в номер вошёл именно родственник: сходство было налицо. На первый взгляд, выглядел дядя довольно прилично. Если не считать, конечно, прищуренных глаз. Но было ли это следствием того, что Ли Си Цын хотел походить на настоящего китайца, или того, что он просто плохо видел, сказать бы я не решилась. Впрочем, за китайца его принял бы разве что слепой: бледная кожа, вытянутое лицо, острый нос, погрузившийся в пухлые щёки, и серые глаза просто-таки кричали, что к жителям Поднебесной он не имеет никакого отношения. Тяжёлая шуба на плечах придавала торсу дополнительной массивности, хотя Ли Си Цын и без того был не худенький. Не зря, ох не зря, Песцов упоминал про отращивание живота — что-что, а это родственнику точно удалось. Становилось понятно, почему превращение в китаянку не получалось: слишком много исходного материала. Из такого количества можно трёх скроить, а значит, одного хвоста будет не хватать. Наверное, сказывалась «пушистая кость», общая для родственников, а вторая ипостась больше напоминала колобка, чем лису. Колобка с двумя лисьими хвостами. Белыми, как заячьи уши. Хотела бы я на это посмотреть хоть одним глазом…

— Дима, как же так? — возмущённо прогрохотал гость с порога. — Ты здесь, а до сих пор не зашёл ко мне в гости?

— Так занят я был, — заюлил Песцов. — А сейчас вообще под арестом.