то Степка был ровесником Славика. Жена лесника, стройная, статная женщина, не смотря на годы, как увидела Сашеньку, так почти все время от нее не отходила. Кормила то сладким пирогом, то медовыми пряниками. Судя по всему, ей для полного счастья, не хватало только внуков.

   Выступили мы, дождавшись полной темноты. Первую треть пути прошли довольно легко, так шли по большей части лугами и только в одном месте пришлось продираться через кусты, но девочка быстро устала и нам пришлось сделать получасовой перерыв. Потом была еще одна остановка. Спустя какое-то время Степан, замыкавший нашу колонну, обогнал и быстро ушел вперед, а Ефим, наоборот, резко замедлил ход. Степан все чаще стал уходить на разведку. Дважды мы останавливались, замирали и ждали его возвращения. Вернувшись в очередной раз, он подошел к нам вплотную и тихо сказал: - Граница.

  В самом начале нашего перехода я говорил девочке, что нам надо идти осторожно и молча, теперь еще раз предупредил, на что она только устало кивнула. Было видно, что она очень устала и хочет спать. Польскую границу мы прошли за два часа, тихо, осторожно, с оглядкой. Когда углубились внутрь территории, где-то на версту, Ефим сказал нам, что можно идти уже спокойно, без особой опаски. Тут Александра попросила остановиться и немножко отдохнуть, вот только пока мы отдыхали, она успела крепко уснуть и последние две версты пришлось нам с Владимиром и Тимофеем нести ее, по очереди, на руках. Мы подошли к деревне, когда только-только заалел восток. Собаки нас учуяли и забрехали, правда, как-то лениво.

   - Отдыхать будете? - спросил нас Ефим.

  Мы с Владимиром дружно закивали. Несмотря на то, что этот переход был детским по сравнению с тем, что мне пришлось испытать, я все равно сильно устал.

   - Фима, я пошел, - вдруг неожиданно сказал Степка.

   - Да иди уже, иди, - разрешил старший брат. - Можешь Ядвигу за меня в губки разок чмокнуть.

  Степан засмеялся: - Уж не сомневайся, братишка.

  Затем парень махнул нам на прощанье рукой и быстро зашагал к деревне. Увидев наши удивленные взгляды, Ефим пояснил: - Да невеста у него здесь. Осенью - свадьба.

   - А мы куда? - поинтересовался у него Власов.

   - Не надо, чтобы вас лишние глаза видели. Обойдем деревню здесь, пройдем за околицей, - и он показал рукой направление, после чего пояснил. - Там наш двоюродный дядька живет, мужик работящий, а как похоронил свою жену восемь лет тому назад, бобылем так и живет. У него остановитесь, поедите и отдохнете.

   - Ефим, погоди, - я догнал, уже начавшего идти, парня. - Деньги возьми.

  Парень взял и просто сунул, не считая, сложенные банкноты в карман, после чего пошел дальше.

   Днем, после того как выспались и отдохнули, мы попрощались с Тимофеем.

   - Ты куда сейчас? - спросил я его.

   - В Раков. У меня там старые дружки, давно не виделись.

   - А может поедешь с нами, в Варшаву? Обещаю, погуляем хорошо. Будет, что вспомнить.

   - Не, хлопцы, тут наши тропки расходятся. Я кем был, тем и останусь, а вы, вижу, люди непростые.

   - Чепуху городишь. К тому же, кто его знает, может я снова скоро в ваших краях появлюсь. С ноской на плечах.

   - Если так, может и увидимся. Запоминай, Сашок, адрес в Ракове....

   Уехали из деревни мы под утро, после тряслись в телеге часа два, пока не приехали на железнодорожную станцию. Антон, так звали бобыля, купил нам билеты, затем попрощался и уехал. Время до прихода поезда мы провели в привокзальном буфете, а потом сели на утренний поезд, идущий в Варшаву. Еще на станции я понял, что мы в Европе, уж больно все чисто и аккуратно было кругом, ни бумажки, ни другого мусора. Ударил третий раз станционный колокол, состав дернулся, и железнодорожная станция плавно поплыла назад. Девочка, которую мы подняли рано, после завтрака, уже клевала носом, но стоило поезду тронуться, как она стряхнула с себя дремоту и с любопытством уставилась в окно. Ее первое открытие не заставило ее ждать.

   - Саша, смотри!

  Мы с Владимиром почти одновременно повернули голову к окну и успели увидеть косулю, которая, выглянув из-за кустов, с интересом смотрела на проезжавший мимо поезд. За окном вагона тянулись ухоженные поля и аккуратные, чистые леса. Ни поваленных стволов, ни сухих веток. Какое-то время мы уже втроем смотрели в окно и обменивались впечатлениями, пока у девочки не стали слипаться глаза, а еще спустя какое-то время она, прижав к себе плюшевого медведя, крепко заснула. Время тянулось очень медленно и когда, наконец, кондуктор прошел по вагону и объявил, что прибытие состоится через четверть часа, я обрадовался не меньше Сашеньки, правда, не так шумно. Пассажиры сразу стали паковать свои вещи и доставать с верхних полок саквояжи и чемоданы. Вскоре поезд въехал в предместье Варшавы. Судя по тому, что я видел, это был промышленный район, так как за окном мелькали закопченные фабричные здания с трубами, склады и рабочие казармы.

   Вышли на перрон и сразу смешались с толпой пассажиров. Лениво прохаживавшийся, по привокзальной площади, полицейский в темно-синей форме только мазнул по нам взглядом. Мы сразу направились в ту сторону, где находилась извозчичья биржа. Меня сразу удивил порядок. Местные возницы разбирали пассажиров в порядке очереди, без криков и брани московских извозчиков. Наш извозчик, мужчина лет сорока, был чисто выбрит.

   - Dokad idziemy panowie? - спросил он нас.

  Вопрос был стандартный, поэтому инстинктивно понятен, вот только объяснить, куда нам нужно, представляло для нас проблему. Ни Владимир, ни я, польского языка не знали.

   - Банк. Нам нужен банк, - ответил ему Владимир, при этом выжидательно смотрел на извозчика: поймет, не поймет. Оказалось, что нам сильно повезло. Извозчик говорил по русски, правда, с характерным польским произношением, сильно искажая слова, но понять его вполне было можно, а большего нам и не требовалось.

   Стоило пролетке выехать на мост, как нам открылся шикарный вид на город. Красивые, старинные дворцы и много зелени. Горожане, идущие по улицам, были чисто и аккуратно одеты. Варшава в моих глазах выглядела настоящей европейской столицей.

   Когда пролетка остановилась у банка, извозчик, повернувшись, вопросительно на нас посмотрел. Я понял его взгляд. Сунув ему пять долларов, сказал: - Жди