Четверть часа назад я закончил свой монолог в присутствии Генека Азрилевича. И впервые в жизни, наверное, решительно сказал себе:

– У меня склад ума исследователя, а не изобретателя.

Исследовать, чтобы знать? Нет. Исследовать, чтобы найти, добраться до самой сути? И это не так. Наверное, исследовать, чтобы задавать все новые и новые вопросы. Вопросы я задаю людям (младенцам, старикам), фактам, событиям, судьбам. Меня не увлекает честолюбивый поиск ответа, я хочу перейти к другим вопросам, необязательно на ту же тему.

Мать говорила:

– У этого мальчика ни на грош самолюбия. Ему все равно, как он одет, играет ли с детьми своего круга или с ребятами дворника. Ему не стыдно играть с малышней.

Я вопрошал свои кубики, детей, взрослых: «Кто вы?» Игрушек я не ломал, меня не волновало, почему у лежащей куклы глаза закрыты. Не механизм, но суть вещей – вещь сама по себе.

Если я пишу дневник или мемуары, я должен говорить, а не разговаривать.

* * *

Я возвращаюсь к эвтаназии.

Семья самоубийцы.

Эвтаназия по требованию.

Безумный, недееспособный – неспособный решать сам за себя.

Нужен кодекс с тысячей статей. Жизнь их продиктует. Важен принцип: что можно, что следует.

На удаленном острове, красивом, благодушном, сказочном, в прекрасном отеле, гостевом доме самоубийца разыгрывает партию. Стоит ли жить?

Сколько дней или недель требует принятие решения? Жизнь по образу и подобию сегодняшних магнатов? Может, работа?

Прислуга в отеле. Дежурства. Работа в саду.

– Даты вашего пребывания у нас?

– Куда он девался?

– Уехал.

На соседний остров или на морское дно.

Может, сказать так:

– Смертный приговор будет приведен в исполнение через месяц, даже вопреки твоей воле. Потому что ты подписал согласие, контракт с организацией, договор с жизнью, которой ты жил до сей поры. Тем хуже для тебя, если ты не вовремя спохватишься.

Или смерть-избавление приходит во сне, в бокале вина, в танце, под аккомпанемент музыки, внезапная и неожиданная.

– Я хочу умереть, потому что люблю.

– Я хочу умереть, потому что ненавижу.

– Умертвите меня, потому что я не могу ни любить, ни ненавидеть.

Все это существует, но в безрассудном, язвящем, грязном хаосе.

Умерщвление за плату, корысти ради, для удобства, для упрощения.

Сильнее всего с вопросом смерти связана стерилизация, предотвращение и прерывание беременности.

В Варшаве тебе разрешено иметь одного ребенка, в маленьком городке – двоих, в деревне – троих, на границе – четверых, в Сибири – десятерых. Выбирай.

Можно жить, но бездетным.

Можно жить, но неженатым.

– Хозяйствуй один, плати налог исключительно за себя.

– Вот тебе пара. Выбери одну из десяти, из ста девушек.

– Тебе можно иметь двух самцов. Тебе разрешено иметь трех самок.

Возрадуйтесь: сколько рабочих мест, картотек, чиновников и учреждений.

(Железная машина работает, дает комнату, мебель, станки, продукты питания, одежду. Ваше дело – только все организовать.)

Новый способ обработки земли или скотоводства, или новые синтетические продукты, или колонизация недоступных нынче земель – экватора и полюсов. Вы можете увеличить количество жителей Земли до пяти миллиардов.

Достигнуто соглашение с новой планетой. Колонизация Марса, может, Луна примет новых иммигрантов. Может, наладим связь с более отдаленным соседом. Так что десять миллиардов людей, похожих на тебя и на меня.

Земля решает, кто, где, куда, сколько.

Современная война – это наивная и неискренняя перестрелка. Что гораздо важнее – новое переселение народов.

Программа России: скрещивать и перемешивать. Программа Германии – сосредоточивать себе подобных по цвету кожи и волос, форме носа, размеру черепа или таза.

Сегодня специалисты задыхаются от безработицы. Трагический поиск мисочки работы для врача и стоматолога.

Не хватает миндалин и аппендиксов – нечего удалять, нет зубов – нечего пломбировать.

Что делать? Что делать?

Есть – ацетонемия. Есть – pyloriaspasmus. Есть – angina pectoris116.

Что будет, когда мы откроем, что туберкулез не только излечим, но что его лечит одна инъекция – внутривенная, внутримышечная, подкожная?

Сифилис– проба шестьсот шесть117. Чахотка – две тысячи пятьсот. Что будут делать врачи? Медсестры?

Что будет, когда алкоголь мы заменим каплей газа? Машинка номер 3. Цена – десять злотых. Гарантия на пятьдесят лет. Способ применения смотри на упаковке. Можно купить в рассрочку.

Полный дневной рацион – две таблетки иксбиона в день. Куда податься поварам и ресторанам?

Эсперанто? Одна газета для всех народов и языцей. Что делать лингвистам, и прежде всего переводчикам и преподавателям иностранных языков?

Радио – улучшенное. Самое чуткое ухо не сможет отличить живую музыку от консервированной.

Что делать, если сегодня нужны катастрофы, чтобы дать работу и цель в жизни всего лишь одному поколению.

Так нельзя, дорогие вы мои. Потому что это будет застой, какого свет не видел, духота, которой никто еще не захлебывался, – и уныние, которым никто никогда еще не страдал.

* * *

Тема для рассказа.

Завтра на радио стартует конкурс на звание мастера скрипичной игры, в течение года он будет исполнять ту или иную симфонию или дисфонию118.

Мир приник к громкоговорителям.

Олимпиада, какой еще не было.

Болельщики маэстро с попугайского острова живут в трагическом неведении.

Последняя ночь.

Фаворит проиграл.

Они покончили с собой, не в силах пережить поражение любимца.

У Чехова есть рассказ: десятилетняя нянька хочет спать, поэтому душит крикливого младенца.

Бедная нянька: она не могла иначе. Я нашел способ. Я не слышу раздражающего кашля, игнорирую явно враждебное, провокационное поведение старого портного.

Не слышу. Два часа ночи. Тишина. Ложусь спать – на пять часов. Завтра днем досплю остальное. Хотел бы я как-нибудь упорядочить свою писанину. Это будет трудно.

* * *

21 июля 1942 года

Завтра мне исполняется то ли шестьдесят три, то ли шестьдесят четыре года. Отец пару лет все не мог собраться и оформить мне свидетельство о рождении. Из-за этого я пережил пару очень неприятных моментов. Мама назвала это преступной халатностью: будучи адвокатом, отец не должен был так медлить с оформлением свидетельства о рождении.