– Возможно. А возможно – потому, что я не люблю быть марионеткой. И не люблю выискивать недоговоренное.

– Очень смешно! Мне уже надоели постоянные загадки! – Она раздраженно попыталась ткнуть кулаком ему в грудь, забыв об осторожности. Все те иллюзии, что являлись ей в лабиринте, были вполне материальны: она царапалась о камни, ее кусали и могли избить. Руки, пытавшиеся схватить ее, обладали значительной силой – и даже в самом лучшем случае оставляли синяки на ее коже. А сейчас… ее рука прошла сквозь Варранта, как сквозь туман. Керри резко дернулась назад, отскакивая и принимая оборонительную позу. – Ты тоже ненастоящий! Я так и знала!

Варрант вздохнул:

– Кер, ну я же в некотором роде умер. И потом – мне тяжело находиться в этом месте. Оно слишком привыкло поглощать в себя субстанции вроде меня. Я могу придать своему образу более… материальную форму – но совсем ненадолго.

– Но ты же был вполне себе живым на маскараде!

Эльф улыбнулся:

– Я помню. Но мне скорее просто повезло.

Керри зло вскинула голову, смерив его ледяным взглядом снизу вверх.

– Так значит, просто повезло?!

– Сильно повезло. – Его улыбка стала теплой-теплой.

Керри отвернулась. Он призрак! Призрак из этого проклятого дурацкого лабиринта! И вообще, его все равно нельзя обнять, даже если ей и хочется. Он – не более чем обман зрения! Она зло пнула ногой какой-то камушек под ногами.

Камушек покатился вперед, подпрыгивая на ярко-красной земле. Керри не заметила, как земля постепенно потеряла красный цвет, перейдя в посыпанную мелким светлым песком дорожку. Она подняла глаза.

Равнина исчезла. Она стояла в большом саду. Слева и справа от дорожки на ветках деревьев были подвешены различных размеров клетки с птицами. То и дело слышался птичий клекот.

Керри недоуменно замерла. Она знала это место. Или очень на него похожее. Когда-то давно… очень давно… У ее родителей был такой сад. Ее отец любил коллекционировать красивых птиц.

Девушка пошла вдоль аллеи. Птицы в клетках провожали ее взглядами – то нейтральными, то ожидающими, то злыми. Здесь было множество самых различных видов – от домашних белых голубков и разноцветных попугайчиков – до хищных соколов и стервятников.

Аллею на миг заволокло красной дымкой. Когда она исчезла, в противоположном ее конце появилась маленькая девочка – лет четырех, не больше. Она была похожа на фарфоровую куколку – изящное личико, огромные глаза, завитые длинными локонами рыжие волосы, перехваченные на макушке светло-зеленой – под цвет платья – шелковой лентой.

Керри настороженно глядела на ребенка.

– Очередное воспоминание, – тихо пробормотала она.

– Я пока не чувствую опасности, – заметил Варрант, неслышной тенью стоявший за ее левым плечом. – Тебя опять хотят натолкнуть на идею о суициде?

– Не думаю. Я плохо помню этот день. Тогда я была слишком маленькая и многого не знала.

– Не знала чего? – В руках Варранта затанцевал неизвестно откуда вытащенный ножик.

– Наверное, ты сам увидишь. Если я не ошиблась…

Тем временем девочка подошла к ближайшей клетке. Там сидел крупный голубь светло-серого цвета с голубоватым отливом. Грудка у него была розовая, на животе светлеющая до белого оттенка. На крыльях виднелись мелкие белые пятнышки. Девочка просунула руку в клетку, пригладила мягкие перья птицы. Вытащила из кармана горстку зерен и насыпала их в клетку. Голубь тут же принялся склевывать подношение.

– Бедная птичка. Тебе, наверное, плохо в этой клетке. Ты ведь не можешь летать… Птички должны быть свободны. Сейчас я тебя выпущу. – Девочка завозилась с дверцей. Замок был несложный – и всего спустя пару минут дверца распахнулась. – Ну же, лети!

Голубь неуверенно покосился на распахнутую дверцу, склевал остатки зерна – и медленно вылетел наружу. Он покружился вокруг своей клетки – и почти сразу же опустился на нее сверху, цепляясь коготками.

– Почему ты не летишь? – Девочка протянула к птице руку, но та сдвинулась чуть назад, перебирая по прутьям клетки лапами. – Наверное, ты боишься. Ладно, я подожду. – И девочка сделала шаг вперед по аллее, останавливаясь у следующей клетки.

Эта клетка была существенно больше. В ней держали пепельно-серого орла. Девочка сыпанула на пол клетки зерна. Птица пошевелила его лапой, но есть не стала. Зерно явно не выглядело привлекательным с точки зрения хищника. Девочка попыталась погладить его сквозь прутья – но орел резко отпрыгнул, неуклюже взмахнув крыльями в ограниченном пространстве.

– Тебе тоже хочется летать, да, птичка? – Девочка снова завозилась с дверцей. На этот раз потребовалось немного больше времени – но ей удалось отпереть и эту. Она пошире распахнула дверцу. – Ну же, лети! Ты свободна, птичка!

Орел, будто недоумевая, подошел к появившемуся проему в прутьях. Секунда – и он вылетел наружу, широко распахнув сильные крылья. Голубь, до того мирно сидевший на соседней клетке, заволновался – и тоже взмыл в небо.

Девочка захлопала в ладоши:

– Ура! Они летают!

Голубь старательно молотил крыльями воздух, но набрать скорость у него не получалось. Он слишком давно жил в саду, его обильно и сытно кормили. Потребовалась всего пара минут, чтобы орел настиг его. Хищная птица резко спикировала сверху, вцепляясь в голубя острыми когтями. Мгновение – и голубь рухнул вниз, пятная песчаную дорожку кровью из ран, – прямо под ноги девочки. Она испуганно вскрикнула и склонилась над упавшей птицей. Но орел не собирался уступать свою добычу. Хищно клекоча, он бросился на ребенка, широко раскрыв клюв и угрожающе выставив когти.

– Нет! Плохая, гадкая птичка! – Девочка попыталась его прогнать, махнув рукой. Когти орла легко вспороли зеленый шелк платья, оставив на коже кровавые царапины. Девочка ойкнула и сделала шаг назад. Орел взмыл вверх и развернулся, явно собираясь пойти на второй заход.

В воздухе раздался свист камня, брошенного сильной рукой. Камень настиг хищную птицу, не дав ей приблизиться к ребенку. Безжизненной кучей перьев орел рухнул вниз. Камень перебил ему шею. На песке растеклась еще одна лужица крови.

– Юная госпожа! – К девочке спешил высокий мужчина, облаченный в ливрею слуги. – Вы в порядке? Вы целы? Как же она выбралась наружу? Надо мне лучше проверять замки.

– Они умерли. – Девочка села на песок рядом с трупами птиц. Ноги ее не держали. Из оцарапанной руки медленно сочилась кровь, пачкая платье. – Они совсем-совсем мертвые? – Она потянулась пальцами к вспоротой тушке голубя, но так и не коснулась серых перьев.

– Они вас больше не потревожат. Пойдемте, – слуга с легкостью подхватил ребенка на руки, – я перевяжу вам руку. Какое несчастье! Господин так любил этого орла… Редкий и очень ценный экземпляр… Ну-ну, юная госпожа! Не плачьте! Ваш отец купит другого, еще лучше. И я починю замки. Все будет хорошо.