Комнаты главного дома были полны света. Сын моего мужа — его человеческий сын — стоял там, одетый в темные одежды, которые казались слишком мрачными для ребенка. Он был едва по пояс мужчинам, которые стояли вместе с ним. Это был Хито, другие высокопоставленные слуги, служители Будды и их прислужники. Обычные слуги, слуги, работающие на кухне, полях, разные крестьяне столпились в саду и смотрели на мужчин в комнатах. Все были как-то странно одеты. В трауре, поняла вдруг я. Это удивило меня: ведь никто не умер. Потом я подумала, что, наверное, они оплакивали моего мужа.

Тяжелая штука, которую несли мужчины в дом, была частью ствола кипариса длиною с человеческий рост. Она лежала на носилках. Инструменты поблескивали на материи рядом с ней. Священник склонился над стволом и что-то пропел, но я не расслышала, что. Курильница висела на улице, переливаясь золотом в свете ламп и факелов. Священник взял долото, резец и деревянный молоток и дал их мальчику. Мальчик торжественно приложил резец к дереву и немного обстругал ствол кипариса — простая формальность. Затем мальчик поклонился и отдал инструменты обратно священнику, который начал стругать дерево.

Я подкралась немного ближе и пригляделась к дереву. Я заметила, что они пытались придать ему какую-то форму. Но я никак не могла понять, какую именно. Священник положил инструменты. Двое прислужников подложили эссенции в курильницы. Люди в саду и в комнатах легли ниц и начали тихо молиться. Священник снова запел, на этот раз громко.

Он молился одиннадцатиглавой Каннон. Когда он взывал к богине, у меня шерсть на спине вставала дыбом. Кожу неприятно покалывало. Мне не нравилось это ощущение, но я не могла уйти.

Голос все продолжал петь, взывая к богине Каннон. Я знала, что она была богиней милосердия: и теперь священник просил смиловаться над Йошифуджи, он просил мира и покоя для его семьи, которая хотела найти его тело и сжечь его, согласно буддийским традициям.

Это удивило меня: почему их так беспокоит то, что случится с телом Йошифуджи? Они думали, что он мертв. Значит, его тело было лишь разлагающейся плотью. Не было смысла в том, чтобы искать и спасать его. Я вспомнила, как сожгли труп того крестьянина, вспомнила зарытый труп женщины, у которой украла череп, вспомнила, как настаивал мой муж на том, чтобы мы сожгли тело моей матери. Я думала, что перехитрила их, испачкав его рукав кровью. Думала, что на этом все закончится. Но они все равно продолжали искать!

Но причин для беспокойства я не видела. Я вспомнила о священнике, который взывал к Будде, но прошел мимо меня. Почему на этот раз у них должно все получиться? Однажды я уже поняла, что Будда не стал (или не захотел) вмешиваться, и перестала бояться. Это как ворона, которая дразнит волков, зная, что они могут убить ее, но скорее всего не станут этого делать.

Но на этот раз все было иначе. Может, мы были безразличны Будде, а этой богине нет? Я почувствовала, как меня обволакивает странная теплота, будто меня укутали стеганым платьем. И я знала, что это была Каннон. Вряд ли я смогу спрятаться от нее…

Эссенция из курильниц клубилась в холодном воздухе в саду. Мне показалось, что одна струйка дыма двинулась по направлению ко мне, она будто искала меня. Холодный ветер приподнял ее кончик, отчего она стала похожа на голову змеи. Моя смелость испарилась, я побежала так быстро, как только смогла.

Я кинулась под сторожку и приняла женское обличье. Я стояла там и дрожала. Джозей ждала меня, она протянула ко мне руки, но я не обратила на это внимания.

— Муж! — позвала я. — Муж! Где ты?

Я побежала к дому, в комнаты и коридоры. Меня не волновало, что меня могут увидеть мужчины. Я снова и снова выкрикивала имя моего мужа. Я была на одной из веранд, когда Йошифуджи вдруг вышел из ярко освещенной комнаты.

— Жена? — спросил он удивленно. Он нахмурился. — У меня посланники из столицы. Мы слышали твой крик…

— Муж! — я задыхалась. — Мне так жаль, я знаю, что веду себя неслыханно дерзко, я просто испугалась, что…

Его лицо смягчилось, он обнял меня.

— Что случилось? Шонен?

— Нет, с ним все в порядке, но я…

— Все хорошо. Что бы ни случилось, я здесь, с тобой.

Я тяжело сглотнула, стараясь успокоиться.

— Нет, это не наш сын. С ним все в порядке (что еще я могла сказать ему?) Дым, похожий на змею, он искал тебя. Наверное, мне просто приснился плохой сон. Я проснулась одна и так испугалась.

— Одна? А где же были твои служанки?

— Они были со мной. Я имела в виду, что была без тебя.

Я прижалась к нему, обвила руками его шею и заплакала. Он держал меня в объятиях и утешал. Через некоторое время он отпустил меня и передал Джозей, которая стояла неподалеку в тени деревьев.

— Тебе лучше?

Я вздохнула.

Он взял меня за руки.

— Сейчас я закончу, и приду к тебе, и останусь с тобой на всю ночь, если ты захочешь.

— Да, — сказала я. — Поторопись.

Я ждала его в своей комнате. Собака жалобно скулила у моих ног. Я сидела почти в полной темноте, играла с мячиком и плакала от ужаса перед этим дымом-змеей и от желания быть с Йошифуджи. Монахини ушли, Шонен уснул, его отнесли в комнаты, но потом я попросила няню принести мне его, чтобы я могла смотреть, как он спит, свернувшись клубком в куче платьев.

— Вот видишь, твой муж любит тебя, — сказала я себе. — И вот доказательство: ни один бог не может его забрать у тебя. Ни один бог не угрожает вашему счастью.

Потом я вспомнила о дыме, вскочила и стала ходить по комнате и выглядывать в сад, ожидая увидеть там Йошифуджи. Но он все не шел.

Зато пришла одиннадцатиглавая Каннон. Она пришла в образе старика с одной головой, с палкой в руках. Но я знала, что это была она. Этот старик был не из нашего волшебного лисьего мира. От него пахло эссенцией священника. Кто это еще мог быть? Он шел по саду, перешагивая маленькие деревца, камни и озеро, и он оставлял после себя дорожку, как человек, который переходит вброд ручей, поднимает землю со дна. Наше волшебство рвалось, оно разлезалось в разные стороны там, где он прошел, оставляя после себя лишь грязь и тень от сторожки сверху. Волшебство кружилось и вновь сходилось через несколько шагов позади него. Но он разрезал наше волшебство.

Он шел прямо к нашему творению, к дому.

— Нет! — закричала я и выбежала на веранду. — Оставь его здесь!

Старик шел вперед. Я побежала в комнаты, в которых был мой муж с посланниками из столицы и секретарем.

— Муж! Беги!

— Жена? — спросил он. Я чувствовала, как веранда позади меня дрожит и исчезает. Я упала на колени. Йошифуджи вскочил, в его руках появился меч. Я схватила старика за платье, когда он прошел мимо меня. Я держала его за пояс, но он тащил меня за собой. Он даже не остановился.

— Что ты… — закричал мой муж на старика, когда тот уколол его руку палкой. Йошифуджи попятился и обнажил меч.