– Я бы справилась еще лучше!

– Отложим на время наши распри, мы должны думать об Алане. Хотя я напугана тем, что с ним случилось, уверена, что единственный шанс для него – хранить молчание. Конечно, если – если! – у вас нет других новостей. Они есть?

– Нет, – коротко ответил я. – Иначе я бы сообщил – если бы мне выдался шанс ввернуть словечко между руганью базарной торговки и высокомерным суждением о моей незначительности. А пока позвольте хотя бы поддержать мысль, что поход в полицию никому из нас не поможет, зато навредит всем.

– Вы имеете в виду, навредит лично вам. Меня сильнее уже не впутаешь, а миссис Килнер, надо отдать ей должное, похоже, не заботит, что с ней будет.

– Если Алан погиб, мне вообще все равно. Но я бы хотела отомстить такому… такому…

– По-моему, вы уже ясно дали понять, как ко мне относитесь. Не стоит повторяться. Однако не забывайте, пожалуйста, что если Алан жив, а вы обратитесь в полицию, то неизбежно причините ему вред.

– Вот на чем он нас подцепил, – спокойно, но, на мой взгляд, не по-доброму отметила миссис Фарли.

– Я вас «подцепил» не больше, чем вы подцепили меня. Давайте уже мыслить здраво. Мы работали вместе с определенной целью. Целью, которую трудно было достичь. И, возможно, мы ее достигли.

– Вы считаете… – ахнули обе женщины.

– Какая разница, что считаю я? Бесспорных доказательств, что план не удался, нет. А раз так, то какой смысл лишать Алана последнего шанса? Чего мы добьемся, если станем друг друга поносить? Алану это не поможет, а нас втянет в ужасные неприятности. Отстранив меня – так как, очевидно, вы не цените, я настойчиво повторяю, титанические усилия, которые я приложил при грандиозном личном риске, – вы остаетесь вдвоем. Вы, миссис Фарли, уже выставили себя виновной и можете понести достаточно серьезное наказание. Кто выиграет, если вы продолжите назойливо доставать полицию? Весьма вероятно, что вы заставите их действовать, тогда как сейчас, возможно, они уже опустили руки.

– Лучше бы со мной что-то случилось. Я заслужила.

– При всем уважении, вы демонстрируете притворную жалость к себе и несете чушь. Вы сделали то, что смогли, исходя из наилучших побуждений. Все могло устроиться наилучшим образом – а могло и не устроиться. Хотите очистить совесть тем, что навлечете неприятности на еще одного человека?

– Я никогда не предлагала ничего подобного. Совсем наоборот: до сих пор я ухитрилась не вмешивать вас в происходящее.

– Спасибо, – поблагодарил я.

Миссис Фарли признала мою правоту, и нас ожидал очень приятный – потому что мирный – антракт, во время которого она поведала нам о своей беседе с Вестхоллом. Я нашел в ее рассказе уйму интересного и сделал пару заметок – как раз то, что я сейчас представил. Когда она замолчала, я повернулся к миссис Килнер.

– Видите, – начал я, – можете пообщаться с инспектором, но это лишь еще больше напустит туману и, скорее всего, усложнит жизнь миссис Фарли.

– Не сильно, – последовал язвительный ответ, – а если и усложнит, плевать: мы никогда не были закадычными подругами. Она приложила максимум усилий, чтобы держать Алана от меня подальше, и, судя по ее же словам, проигрывает по отсутствию компетенции только вам. Чудом заставили бедняжку проделать такие ужасные вещи, такой ужасной ночью, а у него еще и зубы болели! Вы оба просто варвары! Вы его не пощадили, и если бы на кону не стояла жизнь Алана, я бы не пощадила вас. Месть, может, и не очень полезная штука, зато очень сладкая.

– Кое-что вы забываете.

– Что же?

– Вы поставите под удар себя.

– Про себя я и не думаю.

– Правда? Но вам так нравится считать, что вы преданы Алану.

– И, затоптав такого червяка, я это докажу! – В ней опять заговорила базарная торговка.

– Разве? А не помните, с чего все началось? Алан по глупости и, на мой взгляд, ошибочно пытался вас прикрыть. Не знаю, зачем он взял на себя такие обязательства, но вы сведете все его старания на нет, если в конце вскроется то, что обнародовалось бы, – позволь он Бейнсу использовать ваши письма. Кстати, они у меня.

– Письма у вас?

– У меня. Я не намерен, подобно Бейнсу, требовать за них откупные, однако чтиво предельно занимательное. Подозреваю, сейчас вас не тревожит реакция вашего супруга. Но когда вы успокоитесь, когда ваше напускное геройство исчезнет, полагаю, вам не захочется выставить себя на всеобщее посмешище: ведь эти письма прекрасно иллюстрируют, как ловко Алан вытягивал из вас деньги. И еще, должно быть, смеялся над вами.

– Не лгите, он никогда не получал от меня денег!

– А за предметы персидского искусства? Судя по некоторым письмам, вы сами считали, что он мошенник. Вы уверены, миссис Килнер, что для нас обоих не лучше помолчать?

– Вы же сказали, что не станете шантажировать, как Бейнс!

– Я и не пытаюсь. Ему нужны были деньги. Я же предлагаю сделать то, что действительно пойдет только на пользу. Моя цель – вас урезонить. Пациентам ведь дают морфий, чтобы они себя не поранили.

Мне не удалось вытянуть из миссис Килнер обещание не ходить в полицию, но, уходя, она обещала подумать. И я остался с долей уверенности, что, по всей видимости, она будет держать язык за зубами.

– Приношу свои извинения, – развернулся я затем к миссис Фарли. – Мне пришлось использовать такие методы, чтобы заставить ее молчать. Иначе было не справиться.

– Такие методы мне не по нраву.

– Уверяю вас, мне тоже. Но давайте вернемся к другим вопросам. Вы понимаете, что должны чрезвычайно осторожно подбирать слова в беседах с инспектором? Положение у вас шаткое.

– По-моему, вы с этим слегка опоздали.

– Я предупреждал.

Этого она отрицать не могла, и я сделал ей благородное предложение. Я был готов простить кое-какие специфические и оскорбительные замечания в мой адрес и, если она хочет, взять на себя заботу о ее интересах.

Отказ потряс меня до глубины души. Вот вам удивительная женская неблагодарность!

– Но вам нужна юридическая консультация. А кому-то со стороны вы вряд ли сможете объяснить произошедшее.

– Я справлюсь сама.

– Опрометчивое решение: юрист нужен всегда. Примите мое предложение! Если считаете, что это опасно и не хотите меня впутывать, я ценю ваше благородство, но уверяю, что я все продумал, взвесил риски и готов их преодолеть.

– Не сомневаюсь, вы уже точно решили, что безопаснее всего лично для вас.

– На мой взгляд, вы оскорбляете меня незаслуженно… Да ладно, предоставьте мне действовать. Это обойдется вам не очень дорого.

– Вот и вы оскорбляете меня незаслуженно. Нет, мистер Сэмпсон, теперь я знаю вас лучше. И по-моему, лучше уж совсем никакого совета, чем ваш.