Избитое тело болело, в голове стоял сплошной гул. Опираясь на руки, он с усилием приподнялся над землей и осмотрелся. В глазах двоилось, но неподвижное тело гаюна он заметил недалеко от края расщелины. Вокруг стояла абсолютная тишина. Нетрац понял, что получил контузию и ничего не слышит.

Прошло не меньше пяти минут, прежде чем он начал ползком, не поднимаясь, приближаться к неподвижному телу бойца. Гаюн был жив, но дышал с хрипом. Скорее всего, взрывная волна бросила его грудью на камень, и ребра грудной клетки не выдержали удара. На губах пузырилась кровавая пена. От смерти при ударе головой его спас защитный шлем.

— Ничего, — шептал Шаман, не слыша самого себя. — Мы еще повоюем, дружище.

Смерть, пролетевшая рядом, сблизила непримиримых врагов. Диверсант обращался к гаюну, как к товарищу по оружию.

Попытка перевернуть тяжелое тело не удалась, но усилившаяся боль вернула сознание бойцу.

— Удалось, — не открывая глаз и выплевывая кровь, прохрипел он.

Произнесенное бойцом слово нетрац понял, прочитав его по губам.

— Все нормально, напарник, — осторожно снимая шлем, прозвучало в ответ.

— Послушай, капитан, я долго не протяну, — с трудом прошептал гаюн.

— Выберемся.

— Нет. Связь. Частота пятьдесят и семь.

Едва слышный шепот прервался приступом кашля.

— Позывной. Тьма семнадцать. Вызовешь Спарк. Расскажешь.

— Сам все расскажешь.

— Уходи.

Боец выполнил свой долг до конца. Передав информацию, тело гаюна несколько раз содрогнулось в конвульсиях, и кровавая пена перестала пузыриться на губах.

Шаман поднял голову и посмотрел через расщелину. Цистерна потеряла свою форму, зияя огромной дырой развороченного взрывом бока. Вся площадка и верх скалы были объяты пламенем, и за густым дымом не было заметно никакого движения. Взрывная волна, перебросившая через расщелину беглецов, смела и охотившихся за ними томасолов. Пока с той стороны никакой угрозы не наблюдалось. В огонь томасолы не полезут.

Превозмогая боль, диверсант обшарил карманы гаюна, но кроме портативного передатчика не нашел ничего, что могло бы подсказать ему принадлежность погибшего к какому-либо подразделению или организации. Впрочем, на успех поисков он особо и не рассчитывал. Бойцы, идущие на выполнение спецопераций, не берут с собой ничего, что могло бы их идентифицировать в случае захвата противником. Наличие дальнего передатчика свидетельствовало о том, что погибшая группа имела средства доставки к месту проведения операции, а следовательно, после выполнения задания должна была быть ими эвакуирована. Учитывая свое физическое состояние, а также факт наличия в империи силы, способной проводить акции такого уровня, диверсант решил воспользоваться представившимся случаем. Войти в контакт с организацией, противопоставляющей себя всей мощи империи, было большой удачей, если не сказать больше.

Оставаться на открытой площадке в прямой видимости противника с каждой минутой становилось все более опасным. Шаман двинулся к ближайшей трещине в монолите скалы, затянутой редким кустарником. Протиснувшись через жесткие, колючие ветви, он оказался в узкой расщелине, уходившей в глубь горного массива. Сделанная обезболивающая инъекция и десятиминутная остановка, в период которой нетрац провел энергетическую подпитку организма и психофизическую корректировку, позволили ему в течение двух часов безостановочно двигаться в хаосе скальных нагромождений.

Дольше тянуть с выходом на связь для подачи сигнала об эвакуации было опасно. Руководитель операции, выдержав контрольное время и не имея информации от боевой группы, мог решить, что исполнители погибли. Приказ о свертывании мог быть отдан в ближайшее время. Транспорт, ожидающий боевиков, уйдет, оборвав возможность контакта.

Диверсант заторопился, стараясь подняться повыше и найти подходящую площадку. Узость расщелины, маскировавшая его передвижение, сейчас работала против него. Впрочем, о погоне он особо не волновался. Верторог, выпущенный на свободу в пещерном городе, не оставлял шансов на выживание никому. Схватка двух сущностей, находящихся в разных волновых полях, представлялась Шаману маловероятной.

— Тьма семнадцать, вызывает Спарк, — настраиваясь на тембр голоса погибшего бойца, срывающимся шепотом проговорил он, поднеся к губам передатчик.

Существовала большая доля вероятности голосовой идентификации. Если это предусмотрено обеспечением при проведении операции, то кроме получения ответа можно было дождаться и точечного ракетного удара.

— Спарк на связи, — прозвучало из аппарата.

— Прошу эва… — Он выключил и через секунду включил прибор. — Даю пелен…

Передатчик вновь был выключен.

— Тьма семнадцать, ответьте, — надрывался динамик, но нетрац не отозвался, только включив на передачу и вновь выключив связь.

Теперь оставалось только ждать. По его расчетам, эвакуатор должен был появиться, уж очень серьезной была экипировка бойцов штурмовой группы. Транспорт не мог не иметь в своем арсенале биолокаторов, тепловизоров, которые на расстоянии могли определить наличие засады. Риск его прилета за раненым бойцом был минимален. Кроме того, нападавшие наверняка были в курсе технического вооружения противника, а оно, по мнению диверсанта, оставляло желать много лучшего.

Армейский бот без опознавательных знаков появился в зоне видимости через десять минут после выхода на связь. Диверсант присвистнул от изумления. Такую машину было очень сложно спрятать, а угнать — почти неразрешимой задачей. Возможности неизвестных с каждым часом росли в его глазах. Располагаясь на краю площадки, прикрытый голограммой бойца штурмовой группы, он сделал жест рукой, приветствуя подоспевшую помощь. Бот приземлился. Трап, падая, гулко ударился о камень. Еще секунда — и на площадке оказались два бойца, поводя из стороны в сторону стволами автоматов. Шаман с трудом поднялся и, прихрамывая, пошел в сторону машины. Внимание прикрывающей двойки было обращено на прилегающую местность. Нетрац, беспрепятственно поднявшись по трапу, вошел в десантный отсек. За его спиной раздался легкий стук закрывшегося трапа, и, не поворачиваясь, он полоснул широким лучом парализатора по бойцам прикрытия, укладывая их на палубу.

Пилот, поднимая машину в воздух, обнаружил опасность только тогда, когда его виска коснулся ствол бластера. Скосив глаза, он увидел рядом с собой томасола, ощерившегося в улыбке большим ртом, заполненным кривыми зубами.

— Держи машину ровно, и с тобой ничего не случится, — проговорил изгой.

— Куда летим? — напряженным голосом спросил гаюн.

Шаман мгновенно почувствовал эмоциональную волну холода. Пилоту понадобились эти секунды для принятия решения. Сейчас он был готов разбить машину, не допустив ее захвата и раскрытия тайны боевой группы, совершившей нападение на пещерный город.

— Действуй по предусмотренному плану. Можешь связаться с руководителем операции. Сообщи, что у тебя есть пленный, — закончил он, кладя бластер гаюну на колени и отойдя от кресла, сел на скамью для десантников, пристегнувшись ремнями.