Я справлюсь. Я смогу. Нужно просто отсюда уехать.

Ловлю первую попавшуюся машину, а когда оказываюсь на месте, понимаю, что на автомате назвала адрес квартиры Даниса.

Это шутка такая, да? Вселенная — она надо мной смеется.

На негнущихся ногах поднимаюсь в пентхаус, открываю дверь своим ключом и замираю посреди коридора. В голове столько мыслей, они проносятся ураганом.

Воспоминания. Они здесь повсюду. Каждый миллиметр этой чертовой квартиры просто кишит мыслями о прошлом. Это место пропитано нами. Пропитано нашими чувствами и любовью. Теперь уже только моей любовью.

В груди по-прежнему что-то горит. Раздирает струны души не жалея. Я даже пошевелиться не могу, просто стою и смотрю в одну точку. Еще вчера мы были счастливы здесь. В этой чертовой квартире — мы были счастливы. Что изменилось сегодня? Сегодня он женится.

Снова зачем-то пытаюсь до него дозвониться. Дура. Не знаю, сколько проходит времени, но за окном начинает темнеть, а я так и не продвинулась вглубь квартиры. Сижу в коридоре и по-прежнему чего-то жду. Жду его. Как собака жду.

Вытаскиваю сигареты. Прикуриваю. Вдыхаю никотин, прижавшись затылком к стене. Честно, понятия не имею, как эта пачка оказалась у меня в кармане. Последние несколько часов я живу исключительно на автомате и пытаюсь понять, что происходит. Изо всех сил стараюсь абстрагироваться от боли.

В квартиру звонят ближе к ночи, и это мгновенно взбудораживает сознание. А еще, еще вселяет надежду. Я срываюсь к двери как обезумевшая. Внутри все трепещет от радости и оттого, что сегодняшний день был ошибкой. Дан здесь. Со мной, за этой дверью, нужно просто открыть!

Дергаю на себя ручку, щелкаю замком, улыбка на моем лице гаснет, как только вижу папу, руки плетьми падают вниз. Я отхожу в сторону и умираю прямо здесь. Прямо в эту минуту — я понимаю, что это точно конец. Данис больше не вернется.

Папа молча прижимает меня к груди. Как в детстве. Гладит по голове. Успокаивает.

Но мне не становится легче ни на чуть-чуть. Я же больше ничего не чувствую!

Он меня предал. Он меня предал.

— Поехали домой, Катюш.

— Зачем, папочка? — запрокидываю лицо. Смотрю на отца во все глаза и правда не понимаю, зачем мне куда-то ехать. Я хочу остаться здесь навечно.

— Поехали, тебе лучше сейчас быть дома. Со мной, мамой. Мы рядом, слышишь, Катюша? Мы всегда будем рядом.

Сильнее прижимаюсь к папе и захлебываюсь слезами.

— Все-все.

Отцовский голос не успокаивает, сейчас он даже раздражает, но, несмотря на это, я киваю и послушно плетусь за папой, потому что другого выхода у меня нет.

Я разбита, и мне так страшно.

По дому слоняюсь молчаливой тенью, теряя счет времени. Сколько прошло дней? Один? Три? Неделя? Родители пытаются идти со мной на контакт, но мне нет до них дела. Сегодня я вообще не понимаю, для чего живу.

Зачем он так со мной поступил?

Опустившись на кровать, долго смотрю в одну точку, прежде чем приходит озарение — его заставили.

Точно! Они его заставили. Он не мог. Сам он не мог от меня отказаться. Он бы никогда меня не бросил, потому что любил.

Мы стали самыми близкими, самыми родными людьми.

Резко срываюсь вниз. Бегу в папин кабинет, распахиваю дверь без стука.

Папа отрывает взгляд от ноутбука. Я вижу, что ему тоже страшно. Страшно за меня. Неудивительно, потому что выгляжу я как душевнобольная. Волосы растрепаны, губы в кровь искусаны, а глаза — там сущее безумие.

— Он правда женится?

Папино молчание говорит само за себя. Я чувствую, как он подбирает слова, и закрываю глаза.

— Это правда? — скулю в ладонь.

Папа разворачивает ноутбук и показывает мне сводку новостей с кричащим заголовком: «Дочь бизнесмена Махдаева выходит замуж», а ниже — фото.

На нем Данис и какая-то непонятная девка, стоящая вполоборота. У нее на голове платок, лицо спрятано. Не разглядеть.

— Ясно.

Хлопаю крышкой ноутбука и поднимаюсь к себе. Полночи пытаюсь найти хоть одну нормальную фотографию этой будущей невесты, но ничего не получается. О ней нет информации. Ни слова. Ни фото. Будто ее вообще никогда не существовало. Но она есть, и она выходит замуж за человека, которого я люблю.

Через неделю я стою в белом, пышном, но неприлично коротком платье-пачке перед дверьми огромного ресторана, готовая поставить точку.

Но прежде мне нужно посмотреть Данису в глаза.

За эти дни я перебрала кучу вариантов развития событий, и единственный, к чему пришла — глупая выходка в стиле американских фильмов. Ну, знаете, та, где стоит пара перед алтарем, большой зал. Священник спрашивает: «Есть ли те, кто против этого брака?!»

И все эти дни я представляла, что той самой несогласной буду я. Встану и скажу — против! Против, потому что он любит меня, а все, что здесь происходит, цирк.

Но на деле фейсконтроль не пускает меня дальше ступенек ресторана. Два мужика в черных костюмах преграждают путь и не реагируют ни на одно мое слово. Только с каменными рылами переговариваются по рации.

А потом дверь открывается, и у меня тут же подкашиваются ноги.

Я вижу его и снова умираю. Данис стоит от меня в нескольких метрах. На нем костюм, из-под которого торчит белый, режущий сетчатку воротничок рубашки. Рассматриваю галстук и до дрожи в коленях боюсь заглянуть Данису в глаза, потому что могу увидеть в них безразличие.

Он же ведет себя так, будто меня не знает. Говорит что-то охранникам, и уже через минуту они выволакивают меня за пределы территории под мат и крик, рвущийся наружу из недр души.

Он приказал им от меня избавиться.

Все это уже было в моей жизни. Всполошенные родители. Кайсаров, которого сложно понять. Боль. Страх. Все это уже было.

Папа уже увозил меня заплаканную, разбитую. Неживую. Тогда, в день свадьбы Даниса, именно папа забирал меня от