— Или может быть ты, Исаак, лжёшь нам, офицерам Российской императорской армии?

— Я несколько преувеличил сумму украденного, — наконец, произнёс сын Авраама. — Если быть точным, то закупился я на девять рублей семьдесят восемь копеек, но моя лошадь, хоть она и старая, а также деревянная телега тоже стоят каких-то денег, — смущённо закончил он, лукаво заглядывая Павлу в глаза.

Пашка пропустил всё это мимо ушей и сурово продолжил: "А может быть, ты ввёл нас в заблуждение и по поводу твоего ограбления и количества мятежников?

— Нет, что вы, что вы, — замахал руками Исаак. — Всё остальное чистая правда, клянусь своим внуком Иосифом.

— Скажи мне капитан, что положено за введение в заблуждение офицеров императорской армии, пусть и лёгкое, но преднамеренное?

— Известно, что, Ваше высокоблагородие. Сейчас велю уланам и всыпят ему плетей на крыльце, чтобы впредь неповадно было, — вскочил Орешкин, намереваясь исполнить озвученное.

Исаак побледнел ещё больше и запричитал, пытаясь бухнуться на колени.

— Не надо плетей, Ваше высокоблагородие, не надо. Я так укажу, где прячутся злодеи.

Павел жестом остановил офицера от выполнения задуманного.

— Ну хорошо, Исаак, рассказывай, где их логово.

— Они напали на меня у Семовитового кургана, а на постой пошли в хутор Зимовейский, — быстро-быстро произнёс иудей.

— Ну вот и отлично, — подытожил Пашка.

— Капитан, вели выдать ему из казны три рубля серебром за ценную информацию. А свои лошадь и повозку с товаром ты сможешь забрать, когда мы изловим бандитов. Согласен?

Отец Иакова мелко закрестился, благодаря полковника за столь мудрое решение. В общем,инцидент был исчерпан к взаимовыгодному удовлетворению сторон.

— Ваше высокоблагородие, одного не пойму, — спросил Орешкин, когда еврей вышёл из избы, — откуда вы его подноготную-то всю прознали?

— Эх, капитан, — добродушно улыбнулся Павел, — надо Библию лучше читать, там всё написано, про всех и наперёд. А ты, небось, и не помнишь, когда её последний раз открывал.

Орешкин так толком ничего и не понял, но тоже заулыбался полковнику. А Павлуха, несмотря на всю необычность и абсурдность попадания в прошлое, понял, что фактически адаптировался и привык к новой обстановке.

____________________________________________________________

[1]Эскадрон — примерно 150 сабель.

[2]Ударение на первый слог. Здесь — хорошо.

Глава 26

Временные интервалы. Россия, СССР, Российская империя.

Старый кладовик Безсон пробирался сквозь толщи времени. Его ушлый оппонент, похитивший золото, находился сейчас в 1863 году, определил демон, включив резервные потусторонние возможности. Приходилось перемещаться более чем на полторы сотни лет назад. Это требовало очень много энергии и внутренней силы.

Процесс перемещения происходил примерно следующим образом. Безсон проходил через временной промежуток, ограниченный земным годом. Перед его глазами мелькали люди, важнейшие исторические события. Он шёл сквозь них, наблюдая все перипетии земной жизни. В конце каждого промежутка стояла стена, так называемая граница между временными слоями, представляющая собой препятствие, словно сделанное из толстой, мягкой полиэтиленовой плёнки, которую нужно было сначала растянуть, чтобы зацепиться пальцами, затем прорвать и в образовавшуюся дыру пролезть. Либо продавить плёнку своей массой и, опять же, через неё пробраться на другой, более ранний интервал. Что давалось с большим трудом.

Плюс, все эти люди и события заполняли информационный уровень демона, который имел ограниченную ёмкость, типа современной карты памяти, и было нужно периодически производить внутреннюю чистку, чтобы не захламлять голову, что тоже требовало времени и энергии. И так один временной промежуток за другим. Это очень выматывало в энергетической сфере даже боевого демона третьего уровня. Он ежечасно чертыхался и поминал Павла всякими нехорошими словами за то, что он удрал так далеко.

Первый дополнительный отдых понадобился уже в 1943 году, когда Безсону пришлось проходить по дороге, идущей через деревню Прохоровка, где 12 июля разыгралось крупнейшее за всю историю мира танковое сражение.[1] Кладовик шёл по полю прямо среди танков и наблюдал внушительное по своей масштабности и печальное по своей сути, незабываемое зрелище. Громады танков неслись с обеих сторон большого поля навстречу друг другу. От выстрелов, грохота и порохового дыма было ничего не видно и не слышно. Танки маневрировали, прицельно стреляя, шли на таран друг друга, ежеминутно взрываясь и заливаясь огнём. То тут, то там среди них сновали люди в военных комбинезонах с автоматами и пистолетами в руках. Грязные от мазута и гари, они отстреливались от себе подобных, прячась среди подбитых машин. Иногда падали, сражённые пулями или осколками, но некоторым удавалось выжить и отойти в сторону леса, подальше от прямых попаданий танковых снарядов. Но и там они не успокаивались и продолжали стрелять друг в друга до тех пор, пока их пули не достигали цели и не сражали противника.

Безсону приходилось идти сквозь всю эту смертельную кутерьму. Хоть человеческое оружие для убийств из прошлого не причиняло ему урона, но всё равно он инстинктивно пытался уклониться от выстрелов и разрывов снарядов, в некотором оцепенении качая головой и удивляясь, что творят люди. Не нужно было никаких происков бесов и демонов, они сами пачками уничтожали друг друга. «Хотя, скорее всего, кто-то из старших демонических существ всё же отличился и натравил одну кучу народа на другую», — тихонько думал про себя Безсон, огибая очередной горевший танк и попадая под выстрел прямой наводкой немецкого "Тигра«.[2]

Бронебойный снаряд с такой силой влетел ему в грудь, что ослабленные руки выпустили посох, а самого демона отбросило метров на пятьдесят. Выстрел был так неожидан, что застал Безсона врасплох.

— Ах, вы сукины дети! Порождение гиены и ишака! Совсем стыд потеряли, — жутко закричал он, пытаясь подняться.

Немецкие танкисты, наблюдающие за выстрелом из своей машины, были в шоке. Бронебойный снаряд, предназначенный для советского танка, попал прямиком в русского пожилого деда в просторной рубахе и с бородой. Но не сумел причинить ему и малейшего вреда, не то чтобы разорвать на куски. Мужика только отбросило на полсотни метров, и он тяжело поднялся, вскинул вверх руку и с остервенением погрозил врагу.

— О, майн гот![3] — в ужасе выкрикнул командир танка. — Этих проклятых русских не берут даже танковые снаряды. Этого просто не может быть! Они ничего не боятся. С кем мы сражаемся?