Глава 27

Российская империя, окрестности г. Ковно, 1863 г.

С утра, отправляя полуэскадрон на поимку Исааковских обидчиков, Пашку словно кольнуло. «В XIX веке не было столько „чёрных копателей“, которые успешно разрывали старые курганы и городища. Возможно, этот старинный памятник культуры ещё цел и не подвергся разграблению за прошлые века». Копательская струна призывно зазвучала в его организме.

— Слушай, Орешкин, а что там за курган, как его там, Семовитов что ли, не знаешь случаем? Высок ли, мал?

Капитан пожал плечами.

— Это вам надо унтера Ерофеева расспросить, — тут же вспомнил офицер. — Он вроде из этих мест будет. Может, что и скажет. А на что он вам, Ваше высокоблагородие? Курган он, курган и есть. У нас в Малороссии их тьма, чуть ли не на каждом шагу попадаются.

— Так то в Малороссии, капитан, а то здесь, в Виленской губернии. Чуешь разницу?

— Неа, — простодушно отозвался офицер.

— У вас там скифов и прочих "срубников, катакомбников«[1] пруд пруди было, а тут окромя балтов[2] да разных финно-угров,[3] ну может быть ещё славян, маловато кто обитал. Но они подобным обычно редко занимались. Если и возводили, то невысокие. А если этот серьёзен в размерах, то совсем другое дело. Там может быть много чего интересного сокрыто. Вот от того и любопытен мне курган в здешних местах. Позови-ка сюда этого Ерофеева, расспрошу его подробнее.

— Экими вы учёными словами глаголите, — удивился Орешкин, — сейчас кликну. Он как раз с караула вернулся.

Через пять минут явился круглолицый унтер-офицер. Он не понимал, зачем его могли вызвать к начальству, поэтому выглядел слегка напряжённо. Но полковник обратился к нему с неожиданным вопросом. И Ерофеев, выдыхая про себя, начал вещать, что знал про сие древнее сооружение. Хотя знаний его по этому поводу тоже было немного, но это только подогрело Пашкин азарт профессионального копаря.

Оказалось, что название кургана пошло от предводителя шайки разбойников Семовита, хозяйничавшего в здешних местах лет двести назад. Разбойничал он в тех краях долго, пока его не изловили коронные войска.[4] Но поймали они его по-хитрому. Обложили окрестности и выгнали к кургану, окружив со всех сторон. Поняв, что из окружения выбраться не получится, а на ровной местности их перестреляют, как куропаток, Семовит со своими оставшимися в живых людьми и со всем награбленным добром, заползли в лаз в кургане, который то ли сами выкопали заранее, ища древние сокровища, то ли был до них. Но, одним словом, все уцелевшие разбойники ушли под землю. Никто из солдат коронных войск спускаться в узкий проход за ними не решился, боясь схлопотать в глубине земли разбойничью пулю. И тогда командующий войском распорядился приволочь из близлежащего карьера огромный валун и вкопать его на месте выхода из кургана, навечно замуровывая там разбойников. Что и было сделано незамедлительно.

Павлуха аж весь загорелся от услышанного. «Эх, сейчас бы прибор сюда», — размечтался он. «Было бы, где пройтись рядом с курганом». Грустная нотка прежней спокойно-размеренной жизни в XXI веке больно кольнула в груди. «И, вообще, выберусь ли я отсюда назад домой». Время шло, но никто за ним не приходил, а само ничего не менялось. Павлуха чуть грустно посмотрел на Ерофеева и кивком головы отпустил его. Тот с облегчением покинул избу полковника. Но Павлик не был бы собой, если бы позволил себе долго грустить. «А что если нам попробовать наведаться к этому кургану, — мелькнула авантюрная мысль, — посмотреть, что за лаз там такой с валуном».

— Орешкин, — окликнул Павел капитана, выйдя на крыльцо.

Тот заканчивал отправление полуэскадрона в Зимовейский хутор. Капитан оглянулся, ожидая услышать новые приказания. И не ошибся.

— Готовь ещё четверть эскадрона, оставляй вместо себя Загорского и скачем к Семовитову кургану. Посмотрим на месте, что за штука. А заодно, может, и им подсобим, — указал Павлик на первый отряд.

— Хорошо, Павел Евгеньевич, — ответил помощник и направился выполнять указание.

А Павлуха, удовлетворённо потирая руки, зашёл обратно в избу приготовиться к дороге, весь в предвкушении возможных археологических изысканий.

До кургана доскакали быстро. Павел самолично на коне объехал его по окружности. Выходило много, не менее ста пятидесяти метров в диаметре, а то и всех двухсот, и высотой возвышался метров на пятнадцать.

— Экий здоровый! — в восхищении произнёс он.

На стороне, выходящей к лесу, врос в землю огромный валун метра два с половиной длиной и полтора видимой части в ширину. Поколебать его, а тем более опрокинуть без подручных средств было не реально. Но Павлик обрадовался и этому. Легенда, рассказанная Ерофеевым, обретала почву под ногами и уже не казалась выдумкой.

— Так, — оценил обстановку Пашка, — нужны штыковые лопаты и пара ломов для рычага. Низ и бока откопаем, а затем ломами сверху свернём.

Инженерное образование в техническом вузе не прошло даром. «Если под ним действительно есть ход, то нужно будет длинную прочную верёвку, чтобы могла выдержать человека, и несколько свечей со спичками. Вот, собственно, и всё», — удовлетворённо закончил он.

— Орешкин, — обратился он к своему капитану, — отправьте с пяток улан в наше расположение и привезите мне следующие вещи, — перечислил он необходимое. — Лопат у нас нет, пусть возьмут у крестьян.

— А какова будет наша дальнейшая задача? — осведомился заместитель.

— Попробуем свернуть валун и проверим, есть ли там действительно лаз.

— Ясно, — коротко ответил капитан и подозвал пятерых солдат.

— Ну а мы, чтобы не застаиваться, проедем до Зимовейского, выясним обстановку, пока их ждём.

Когда добрались до хутора, то увидели следующую картину. Двое крестьян под присмотром четверых улан копали большую глубокую яму. Рядом с ней лежали тела семнадцати бунтовщиков. Десяток солдат наскоро перевязывали друг друга. Ещё несколько человек грузило различные припасы на три подводы. Старший группы, увидев начальство, тут подскочил и доложил обстановку.

— Мятежники были обнаружены, приняли бой, сдаваться не пытались. В быстротечном бою были все уничтожены. Среди улан потерь нет. Одиннадцать человек легкораненых. После перевязки встанут в строй. Убитых местные похоронят в общей