такой опасной находке королю? Или испугался, что Его Величество не удержится от соблазна использовать камень в своих целях?» — уж я-то знала, как соблазнительна была сила и власть! А король не показался мне таким уж благородным человеком. Впрочем, все мы не без греха. И не мне судить монарха за то, что он совершил лишь в моем воображении. Тем более, что у нас был настоящий враг. Персиваль. Чертов демон, пришедший из самого пекла, не иначе!

— Ваш отец сильно избит, — обернулся ко мне Итан.

— Что? — я нахмурилась, вспомнив, как видела своими глазами, что папа едва стоит на ногах. Уже тогда все было ясно. — Знаю. — Добавила охрипшим от волнения голосом. — Видела.

— Так что вам придется нести фонарь и бежать впереди, указывая дорогу, — продолжал нас инструктировать лорд. — А Отер и Бавада понесут мистера Дорнана. Потому что, боюсь, он не в состоянии идти на своих двоих.

Итан провел нас в следующую пещеру и там остановился.

— Значит так, — сказал он, — план прост. Ваша задача, просто войти в пещеру, когда услышите мой зов. Хватать мистера Дорнана и уходить отсюда прочь, бежать, что есть силы не оглядываясь, пока я задержу Персиваля и его людей.

— Итан? — я шагнула было к нему. Опустила взгляд на уродливые браслеты, делавшие его человеком. — Это самоубийство. Я не могу позволить вам…

— Мисс Дорнан, — произнес он мягко. — Вам придется довериться мне, потому что, поверьте, меньше всего на свете я желаю сдохнуть в этой пещере и так и не сделать то, о чем мечтаю с недавних пор, — он сделал короткую выразительную паузу, и закончил: — С тех пор, когда встретил вас.

Как мало было сказано в этой фразе. Но как много я поняла из того, что он хотел мне сказать.

Несвоевременная нежность охватила меня. Я понимала, что ей нет места в этой пещере, в преддверии того, что произойдет. Иначе, бросилась бы ему на шею, глупая. А так, заставила себя кивнуть, соглашаясь на его несказанное предложение.

— Запомнили? — уточнил Беррингтон, сверкнув глазами. — Только, когда я позову. — И что0то дикое мелькнуло в его взоре. Я бы даже сказала, сумасшедшее. Впрочем, он им и был, этим сумасшедшим, рискнувшим выступить против демона без поддержки, без магии. С одним лишь желанием спасти моего отца.

Мы прошли дальше. Еще одна пещера, светившаяся красным огнем, лучи которого вырывались из последней, видимо, весьма глубокой и просторной, потому что Итан осторожно заглянул туда, пока мы, по его сигналу, прижались к стене, затаив дыхание.

— Услышите мой крик, — сказал он, — бегите внутрь. Мистер Дорнан будет у входа в пещеру. Как только подхватите его под руки, немедленно, слышите, — на меня посмотрели, явно опасаясь подвоха, — немедленно бежите прочь, как только вам хватит сил. И вы, мисс Дорнан, как я и говорил раньше, впереди, чтобы освещать дорогу. Бежите до тех пор, пока не окажетесь там, в пещере с ящиком, где мы встретились. Поняли?

Я кивнула. Отер и Бавада последовали моему примеру, и спустя минуту, мы снова остались одни, а Итан скользнул в логово демона.

Что там произошло, я не знаю. Хотела бы узнать и увидеть. Только спустя томительные и долгие несколько минут, раздались голоса. Отдаленные, сорвавшиеся на крик. В пещере воцарилась суета, но ни я, ни мои спутники, не двинулись с места, ожидая, когда Беррингтон подаст сигнал. И вот это произошло. На мгновение все стихло, и снова стал слышен, уже более ярко и отчетливо, рокот прибоя. Казалось, словно море стучится в стену пещеры, надвигаясь, угрожая затопить все вокруг. И я невольно подумала, что, видимо, пещера находилась прямо под берегом, под толщей воды. От осознания этого стало еще больше не по себе. Я переглянулась со своими слугами и Отер мне ободряюще улыбнулся, а Бавада одними губами беззвучно произнес: «Все будет хорошо, мисс Джой!».

«Знаю!» — также тихо ответила я и в тот же миг раздался голос Беррингтона. И его полурык, полурев: «Джой!».

Мы ворвались в пещеру. Точнее, сделали всего несколько шагов в ее глубину. Я увидела отца. Он стоя на коленях, уронив голову, и явно был обессилен. Успела заметить, что на полу лежат тела. Но вот кто были эти люди, не разглядела. Лишь выкрутила фонарь на полную яркость и выждав несколько секунд, за которые Бавада и отер подхватив отца бросились прочь из пещеры, ринулась за ними.

Сердце приказывало остаться. Я знала, что ход прямой, без ответвлений. И мои друзья справятся без меня. Но разум твердил, что мне надо уходить, ведь так приказал Итан.

«Но я не обещала…» — попыталась было оправдаться, а сама уже бежала к выходу из пещеры, слушая, как за моей спиной раздается странный грохот, происхождение которого я была не в состоянии описать. Вот уже и выход из пещеры. Бавада и Отер почти несут моего мистера Дорнана, а сердце продолжает сжиматься от страха за мужчину, который остался там, вместе с Персивалем.

«Ему самому не выйти!» — стучало оно и плевать сердцу было на доводы рассудка и глас разума. — Не выйдет, я знаю!» — подумала я и остановилась перед выходом в тоннель. Затем быстро сунул в руку Отера фонарь и указав на темноту, там, впереди, где находилась свобода и выход, развернулась и бросилась назад, осознавая, что снова поступила не так, как просил Итан. Но в этот раз я была уверена, что поступаю правильно.

Глава 35

Когда Итан вошел в пещеру, крадучись вдоль стены, которая должна была скрыть его от посторонних взоров, все было почти кончено. Маги, спустившиеся вместе с Персивалем, умирали. Все те, кто был его сторонниками и рабами, люди, послушные повелению своего хозяина, выполняли последний долг перед демоном, стоявшим в нескольких шагах от алтаря и следившим за муками своих слуг.

Кто-то из них начал кричать. Страх изливался черными волнами. И Беррингтон, будучи магом, видел эти волны, как видел и то, что камень, огромная глыба, похожая на уродливый кусок застывшей смолы, напитывается этим ужасом и страхом умирающих. И их силой, вытекавшей вместе с жизненной энергией и кровью, обагрившей каменный пол пещеры.

Сэр Песиваль Лэнг разложил магов вокруг алтаря, так, что вся эта ужасающая композиция напоминала сорванный причудливый цветок, истекающий алым соком. Сам мужчина стоял, заложив руки за спину и следил, как камень набирает силу. Она и так витала в воздухе, наполняла черными нитями пространство. А теперь, умноженная на чужую, отнятую насильно, почти искрила переполненной чашей.