Этот мужчина оказался очень красив, но жить с ним было трудно. Луиза считала, что ее брак — Божья кара за то, что она спала со священником. Спустя десять лет, родив от мужа троих детей, Луиза с ним рассталась. Через две недели, в августе 1980 г., она вместе с Майклом переехала на новую квартиру.

В следующие четырнадцать лет, которые они прожили вместе, в их жизни было гораздо больше хорошего, чем в первые шесть лет их союза. Они стали зрелыми людьми, Луизу уже нельзя было назвать «восхитительной маленькой штучкой», боготворившей Майкла. Теперь она стала матерью троих детей, которые называли Майкла папочкой, и они вели такую же совместную жизнь, как и всех другие: готовка и покупки, споры и занятие любовью, воспитание детей.

Тем не менее их образ жизни отличался от обычного. Почти весь круг их друзей составляли священники с любовницами. В семье Майкла мнения о Луизе разнились диаметрально: его отец называл ее Иезавелью[38]и шлюхой, а мать говорила о том, что лишь благодаря ей дела Майкла шли неплохо. Оглядываясь назад, Луиза поняла, что вся их с Майклом жизнь строилась на обмане, и детей своих они тоже учили лгать. Луиза ненавидела эту составляющую их существования. «Мне противно жить во лжи, превращая всю мою жизнь во вранье», — говорила она позже с долей горечи.

Помимо необходимости поддерживать двойственность собственной жизни, им приходилось преодолевать и другие препятствия. Так, в частности, Майкл уезжал на работу в Милуоки, а возвращался к Луизе с детьми в Чикаго по четвергам, чтобы снова уехать от них в воскресенье. Кроме того, он настолько активно занимался сбором информации для Ирландской республиканской армии, что в итоге это стоило ему жизни. Луиза иногда ездила вместе с ним в Ирландию и контрабандой провозила запрещенные там презервативы и противозачаточные таблетки.

Тем не менее в основе их долговременных отношений лежало призвание Майкла. «Половина моих друзей — приходские священники, им гораздо проще жить и работать, если кто-то любит их и помогает им», — заявила Луиза. Она была убеждена в том, что чиновники ордена иезуитов все о ней знают. Они не предпринимали против нее никаких действий лишь потому, что ее отношения с Майклом не влияли на исполнение им пастырских обязанностей, а любовь не приводила к публичному скандалу.

Сам Майкл старался избегать конфликтов, он по-своему, не без доли иронии, дал своим обетам другое определение. Целибат — это дар Господень, а потому не образ жизни, который следует вменять в обязанность священникам. Целомудрие означало верность одному человеку — Луизе. Понятие бедности к американским иезуитам не относилось, все из них, кого он знал, жили очень неплохо. Подчинялся он генералу ордена, а не папе римскому, тем более что Иоанна Павла II он презирал и называл его антихристом. Что касается сексуальных отношений, Майкл полагал, что ощущение, испытываемое при мощном оргазме, «близко к пониманию глубины любви Господней».

Лишь единожды, в 1992 г., Майкл испытал сомнения и угрызения совести. Он позвонил Луизе и сказал, что хочет узаконить их отношения. «Я ответила ему, что не хочу быть его женой, — со смехом рассказывала Луиза. — Мне кажется, Майкл просто испугался, что я сбегу с одним из наших друзей, хотя тот был гомосексуалистом». Решение Луизы объяснялось просто: она прекрасно знала, что Майкл пропадет, если выйдет из ордена иезуитов. Знала она и о том, что такой шаг — это суровое испытание для иезуита, и те, кто на него решался, в мирской жизни ожесточались и чувствовали себя униженными и отвергнутыми.

Во время скромных похорон иезуита Луиза сидела в церкви вместе с семьей Майкла. Но вместе с детьми она держались особняком от других участников церемонии. Как и миллионы остальных сожительниц, она не имела права претендовать на скончавшегося любовника.

Шесть лет спустя после смерти Майкла Луиза все еще его оплакивала. Больше всего ей недоставало его общества. «Я — мыслящее существо, — говорила она, — и мне свойственно задумываться над причинами моей гордости и радости. Я знаю, что многим обязана Майклу».

После его смерти Луизе пришлось рассчитывать лишь на собственные силы. Майкл оставил ей всего пять тысяч долларов, и она снова должна была зарабатывать на жизнь. Однако гораздо хуже оказалось другое — «ужасное, эмоционально мучительное» состояние незащищенности одинокой женщины.

Луиза продолжала чувствовать призвание к священнической деятельности. «Я даже как-то провела мессу, и стены не рухнули, — вспоминала она. — А если говорить по большому счету, я благодарна судьбе за то, что в моей жизни был Майкл».

Некоторые подруги священнослужителей счастливы от того, что состоят с ними в тайных любовных отношениях. Кое-кто из них в конце концов выходит замуж за любовника после того, как тот отрекается от своих обетов и возвращается в мир. Случай с одним иезуитом, который влюбился, но ждал брачной ночи, чтобы вступить в близкие отношения с возлюбленной, свидетельствует о том, как церковь — в данном случае Общество Иисуса[39]— решает проблемы, связанные с недозволенными сердечными делами.

Отец Терранс Суини был иезуитом уже на протяжении двадцати трех лет, когда встретился с актрисой Памелой Шуи — последовательницей учения «Христианская наука», стремившейся обрести духовное успокоение в переходе в лоно римско-католической церкви. Терри и Памела считали себя типичным примером союза священнослужителя и его подруги, именно тех людей, чья романтическая любовь на протяжении столетий покоилась у подножия скалы целибата. «За каждым замученным священником… стоит женщина… в тени», — писали они. Эта женщина мало что решает. Обеты давал он, а не она, и потому, в изоляции и одиночестве, со страхом за свое будущее, ей с тревогой приходится ждать, какое решение примет священник, которого она любит.

Памела и Терри встретились и полюбили друг друга, когда оба пытались совладать с личным кризисом. Терри особенно беспокоили результаты экзамена о происхождении и истории целибата — института, который, как он стал подозревать, не соответствовал ни общепринятым этическим, ни христианским нормам. В лоне церкви к влюбленным священникам относились с еще большим презрением, чем к педофилам. «Почему наши преподаватели в семинарии не говорили нам о том, что женатых священников и их жен, которые отказались соблюдать обязательное воздержание, выгоняют из приходов, избивают, сажают в тюрьмы, а иногда даже убивают?» — спросил он своего духовного наставника{165}.

Но Терри любил церковь, иезуитов и свое призвание. «Дело обстоит так, Пам, будто я люблю тебя разделенным сердцем», — признавался он подруге. В конце концов он решил выйти из ордена иезуитов, но все никак не мог сделать заключительные шаги. Потом иезуиты вдруг приказали ему прекратить исследование, посвященное целибату. Терри настолько потрясла несправедливость такого решения, что он окончательно решил выйти из Общества Иисуса, в котором состоял двадцать четыре года.