— Извини, — усмехнулся, — я не собирался играть сегодня. А то бы прихватил.

Это была правда. Я вообще не вру. Слишком много легенд приходится держать в памяти, чтобы засорять свою жизнь еще и подобного рода ложью.

— Да здесь они, — раздалось вальяжное за спиной, и в ноги Олегу прилетел мой рюкзак.

Я обернулся и сначала посмотрел на Маришку — она искусала не только свою ладошку, уже и губы сочились кровью. Стиснул зубы и опустил глаза на говорившего — того самого, что втолкнул ее в эту клетку. Едва устоял, чтобы не рвануть к нему и не швырнуть в синий пропановый огонь.

Парень был потрепан: лицо разбито, кожа от внешнего уголка покрасневшего из-за лопнувших капилляров правого глаза до носогубной складки рассечена, щека опухла, как и оба нижних века, на которые уже сползали синяки от сломанного носа.

Пашка. Он был левшой, и его удар я узнаю из сотни. Он приложил этого ублюдка сначала своим лбом в нос, потом ногой в висок. Видимо, к тому моменту его руки уже скрутили.

Следом из-за филина вышли еще двое. У одного был разбит рот, и он потирал плечо — явно ему только что вправили вывих. Еще один прихрамывал и держал корпус так, что стало понятно — сломаны несколько ребер.

Мой друг бился за мою девочку до последнего. Я словно видел этот бой собственными глазами.

Маринка всхлипнула, и у меня внутри три пружины скрутились — по одной для каждой твари, — дам им расправиться. От души. Но не сейчас.

Олег тоже рассматривал шоу уродцев, даже присвистнул:

— Там что, отряд спецназа был? Уползали, отстреливаясь? — он иронизировал, но видно было, что напрягся, насторожился.

— Да один там был, Ван Дам хренов.

— Был? — уточнил Олег.

— Больше нет, — поддакнул дерзко первый.

До этого мгновения мне казалось, что время тянулось, что я в каком-то киселе. И вдруг почувствовал тот самый бесшумный щелчок, переключивший восприятие полностью на внешнюю обстановку. Голова словно остыла, кровь уже не неслась так шумно по венам. Я знал это ощущение — перевоплощение в хладнокровного киллера. В этом состоянии я был другим, словно не собой, работал четко, думал быстро, оценивал все трезво. Смотрел как не своими глазами, все функции органов чувств умножались на два с половиной, будто я подключался к какому-то источнику — жесткому, безжалостному, расчетливому, спокойному, циничному. Идеальному киллеру. То, что мне сейчас и нужно было.

Даже голос мой звучал иначе — гуще, увереннее, расслабленнее.

— Что ж, Олег, — я потянул шею, наклонив голову влево и вправо, растягивая мышцы, — ставка сто пятьдесят миллионов…

— Видишь, милая, как ты мне дорога, — издевательски перебил мажор, но я видел, как он вздрогнул едва заметно от звука моего голоса. Прищурился и даже отшатнулся, но это я, скорее, уловил его подавленное намерение. — Если ты выиграешь, я удвою ставку. 

Я усмехнулся. Соглашаясь «убить» Верхова, я намеренно давал ему компромат на себя, чтобы он расслабился, называя сумму, загонял его в долги, чтобы он захотел отыграться. Я все просчитал, поэтому этот блеф прозвучал слабо и смешно.

— Окей, — кивнул, сдерживая нахальную ухмылку.

Олег поиграл желваками, вытянув губы в трубочку, кивнул вальяжному уродцу на клетку, развернулся и пошел за нее — туда, откуда вышли эти трое. Алина бросила на меня взгляд, перевела его на Марину, поджала губы и направилась следом за сводным братом.

Я остался на месте, повернулся к своей девочке. Она снова шагнула к прутьям и хотела схватиться за них, но не стала, только смотрела на меня испуганными широко распахнутыми глазами, а я ее словно первый раз видел. Маленькую, хрупкую, беззащитную. Всю в моей власти. Потому что сегодня она — мой аватар в жестокой игре.

* * *

— Внимание! Пошел трафик! Компьютеры запущены! — заговорил Игорь в микрофон, когда на мониторе всплыло уведомление. Быстро набрал пароль, но центральный монитор остался черным. — Черт! — выругался и попробовал еще раз.

— Игорь, что у тебя? — прозвучал вопрос полковника в наушнике.

— Там нет камер! Ни одной!

— Марин, просто иди, — я сам защелкнул на ее руке смарт-браслет с удлиненным экраном — для приема сообщений.

Не был уверен, что прошло достаточно времени, чтобы группы захвата заняли позиции. Ближе всего территориально группа Артёма Даниловича — майора из СК, что взял меня на месте преступления, когда погибла последняя жертва, а потом получил от меня чистосердечное, написанное не для него, а для Верхова, и записку для моего отца.

Я знал, что буду играть, но не знал, что Мариной. Хотя разницы не было — я бы любую жертву этого ублюдка Игрока вывел живой из его жестокой и бесчеловечной Игры.

Маришка не знала, что теперь все дело не в том, как спасти ее, а в том, как не упустить Тарасова Олега и не дать наделать непоправимых глупостей Алине.

Держал ладонями заплаканное лицо любимой девчонки, смотрел в распахнутые от страха глаза и пытался вложить во взгляд все, что чувствую к ней и капельку уверенности в том, что все закончится для нее быстро и безболезненно. Но мы еще так мало вместе, нет у нас каких-то своих знаков, накопленных сигнальных слов, жестов, мы не знаем еще друг друга настолько, чтобы она доверяла мне безоговорочно. Она напугана до смерти, она ревнует, она боится за меня, она в растерянности и не понимает сейчас ничего — я видел это по глазам, похожим на два провала.

— Я люблю тебя, — коснулся ее губ и скосил глаза на мажора.

Хотел бы сказать пигалице, что она и километра не пройдет, как ее перехватят в слепой зоне, но не мог — ублюдок Тарасов наблюдал цепко и держался осторожно, избегал находиться близко ко мне, старался, чтобы между нами всегда кто-то был. И я чувствовал, что он может ускользнуть. Потому был тоже насторожен и не делал лишних движений, не произносил ненужных слов.

Марину выдрали из моих рук, я сжал кулаки, когда она закричала и рванулась ко мне обратно, но Вальяжный — как я прозвал дерзкого охотника — увел ее куда-то за одну из тяжелых занавесей, что полностью драпировали стены небольшой темной комнатки — яркий голубоватый свет исходил только от мониторов и серый — от тв-экранов.

Здесь все было лаконично: круглый стол в центре, четыре компьютерных кресла напротив четырех мониторов, над ними на потолочных держателях небольшие телевизоры — все напоминало антураж теле-игры «Что? Где? Когда?».

Я сел в кресло напротив Алины, изображая сосредоточенное волнение, и спросил:

— Правила Игры?

— Все просто, — мажор прохаживался за спиной напряженной сводной сестры и не выпускал меня из поля своего зрения, держась в тени. — Компьютерная игра перекодирует видео с камер наблюдения в игровое поле, маршрут мишени прокладываешь ты…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он наклонился к клавиатуре Алины и что-то набрал. Зашумели системники компьютеров, на мониторе запустилось приложение. Я лишь мельком успел увидеть его значок, и что-то внутри шевельнулось — кажется, я уже видел его где-то.