Первые два-три дня летчиков, как нас здесь называли, судьба хранила — потерь среди нас не было. Пули как бы щадили нас. Первым мы потеряли Колю Корнейчука, родом из-под Бердичева, белоголового, лобастого, удивительно спокойного, душевного и всеми любимого хлопца. Его снял вражеский снайпер. За Колей погиб наш певун и гитарист Всеволод Фомин из Перми или Кирова. Как он пел романсы под аккомпанемент гитары!.. Затем во время очередного отхода под землю у самого входа в каменоломню у "Сладкого" колодца осколок мины настиг Яшу Абрамова, родом из Астрахани. Ночью было относительное затишье, и мы его использовали для поиска своих товарищей. Под утро в одном из подземных госпиталей на носилках нашли Яшу, раненого в надбровье — над глазом был вырван кусок кости. Мы его утащили в расположение своей роты, где он умер числа 22 мая утром. Остальных ребят не нашли. Затем контузило меня, за мною в обе ноги был ранен Миша Серкин, родом со станции Михайловка Сталинградской области.[275]

После первых нескольких дней обороны, в основном с потерей церкви, в рядах защитников каменоломен незаметно появился внутренний, но очень опасный враг — у защитников иссякли запасы воды, а ее источники находились под постоянным огнем противника. В то время в каменоломнях было более 10 тыс. бойцов и командиров, три больших госпиталя из тех, что не успели эвакуироваться, да прибавились наши раненые и плюс все гражданское население Аджимушкая — женщины, дети и старики с домашним скарбом и скотом. Вся эта масса людей просила пить и только пить. К тому времени установились на редкость очень жаркие дни, и нехватка воды становилась с каждым днем ощутимей и опасней. До этого воду мы брали из двух колодцев, расположенных в районе церкви, метрах в 20-и от входов в подземелье, но после 29 мая кольцо окружения сжималось все туже. Церковь мы не могли отбить у немцев, и они на колокольне посадили пулеметчика и снайпера, державших колодцы под постоянным обстрелом, и воду теперь приходилось добывать иногда ценой собственной жизни. Вода добывалась следующим образом: для вытаскивания воды из колодца приспособили длинную веревку, на обоих концах которой было привязано по ведру, а на колодцах в то время были блочки. И вот из каменоломен вырывается боец с ведром на конце веревки, подбегает к колодцу, набрасывает на блочок веревку с ведром и бежит зигзагообразно назад в подземелье. Другой боец, находящийся в каменоломне, распускает веревку, набирает ведро воды в колодце и по блочку подтягивает его к срубу. Следующий боец выскакивает из каменоломни с другим пустым ведром на другом конце веревки, подскакивает к колодцу, выхватывает из колодца ведро с водой, а пустое набрасывает на блочок и с водой бежит в каменоломню. И все начинается сначала. Не у всех счастливо кончалось — много их оставалось лежать у колодца, так и не получив глотка живительной влаги. Когда начинали брать воду из колодцев, немцы открывали бешеный огонь по церкви. Явно, что водой, добытой такой ценой, напоить всех не могли, и бойцы по собственной инициативе обследовали глубинные участки каменоломен в поисках воды. И такой источник внутри каменоломен был найден — это было стоячее озеро воды, просачивающей через толщу потолков и собирающейся в одном месте. Это было в глубине каменоломни между вторым и третьим батальонами. Дня через два эта вода была выпита и выбрана вместе с илом.

Пусть читающие эти строки простят меня, что, не рассказав еще толком о других событиях тех дней обороны Аджимушкая, я сразу приступил к описанию добывания воды. Да! Это так! Отсутствие воды, жажда — это был наш враг № 1, который иссушал, испепелял защитников больше, чем непрерывные бои. Жажда настолько мучила человека, изнуряла его, что он как-то глох, голос становился писклявым и скрипучим, язык разбухал и становился словно войлочный. Но мы все же были ходячие. А что испытывали раненые?! Когда возникла особо острая ситуация с нехваткой воды, когда выяснилось, что централизованно напоить всех невозможно, то раненых распределили между здоровыми и ходячими ранеными. Каждый здоровый обязан был своему раненому товарищу в сутки достать флягу воды. Моим подопечным был Миша Серкин. Теперь в перерывах между атаками, а в основном это ночью, необходимо было позаботиться не только о себе, но и о своем раненом товарище, т. е. надо было добыть почти две фляги воды. Точно не помню, то ли 22, то ли 23 мая, при поддержке танков, немцы загнали нас под землю и забросали колодцы камнями и трупами. Горстка автоматчиков, оставленная наверху, в основном вдоль выходов из каменоломен, не могла, конечно, помешать черному делу врага. Так мы остались без основных источников воды. Но в каменоломнях, в основном в районе второго батальона (это где находился подземный колодец), было много мест, где с потолков капала вода. Вначале бойцы, выделенные по 2–3 человека из подразделений, собирали ее в баночки из-под консервов. Но когда можно было дождаться такой воды?.. Тогда этих собирателей разогнали, и воду со стен начали сосать. Для этого в ракушечнике делалось маленькое отверстие, на рот накладывался кусочек марли, и начиналось сосание, маленькие капли воды попадали в рот. За одним приемом глотаешь воду, за другим — выливаешь во флягу. Но чем дальше, тем ограниченность во времени и страшная жажда заставила отказаться от марли, отчего почти у всех бойцов подбородок, губы, нос и лоб были порезаны об ракушечник. Позже эти порезы мы шутя называли подземными пропусками, по порезам мы безошибочно определяли своих. Между прочим, уже после газовых атак два провокатора и были в основном разоблачены своими чистыми губами. Под конец наружной обороны каменоломен этот способ вододобывания кто-то усовершенствовал: отверстие шомполом делали глубиной сантиметров 5–6, вставляли в это отверстие резиновый шлангчик из телефонного или электрокабеля, обмазывали глиной или грязью, а другой конец опускали во флягу или бутылку. Горлышко фляги со шлангом зажималось большим и указательным пальцем левой руки. Потом, прикладываясь губами, из фляги отсасывался воздух, а в нее короткой струйкой бежала вода или капала — это зависело от силы легких хозяина. Таким способом не более как за 15 минут насасывалась фляга воды, а потом можно было съесть рыбину и пососать воды себе. Таким способом добывание воды просуществовало до того времени, пока под один из колодцев была пробита штольня и воду начали качать пожарным насосом.