до сознания. Прав оказался Андрей, это был настоящий правитель, четко осознающий ту точку, где находится сам и его народ в этом бесконечном пространстве, устремленном в вечность. Когда закончил думать, поймал себя на том, что такими понятиями никогда не оперировал, даже слово-то последнее практически не употреблял. Я непроизвольно улыбнулся на свои рассуждения. Стоящего рядом, вплотную ко мне, князя не чувствовал, осознавал исключительно свое присутствие в этой комнате. Я даже обернулся, чтобы удостовериться в одиночестве и был удивлен тем, что князь продолжал стоять близко. Я его видел физическим зрением, но никак не мог именно так воспринимать! Он был и в тоже время отсутствовал! Я не мог до конца выразить свои ощущения.

– Вот так, Антон, рядом с нами находятся наши близкие, ушедшие в иной мир. Они с тобой, хоть ты их не видишь, но очень хорошо можешь почувствовать – слова князя сразу сделали его «живым» и осязаемым для моих органов восприятия.

Я стоял снова пораженный, Андрей говорил, что князь каким-то образом влияет на человека, после общения с ним становишься другим – он был абсолютно прав! Последний монолог правителя Сабровского княжества разделил меня на «до» и «после» него. Я изменился, хотя еще не совсем до конца сумел понять, что со мной произошло.

– Нам с тобой пора к нашим друзьям, они нас ждут – таким образом, заканчивая беседу, проговорил князь, – тебе еще многому предстоит учиться, Антон, это нелегкая стезя, но нужная, прежде всего, тебе самому. Идем!

– Благодарю Вас, князь! – искренне с большим уважением к этому человеку произнес я слова.

– Мы вместе делаем одно дело! – ответил он мне и улыбнулся, немного подтолкнув к двери.

Моя копилка памятных дней, событий, встреч, пополнилась еще одним удивительным, ярким воспоминанием. Спустя годы, я часто воскрешал нашу беседу, внесшую в мою жизнь новое понимание смысла бытия. И при этом всегда чувствовал присутствие князя, знал, он рядом!

XVIII

И начались мои будни, изо дня в день с рассвета почти до заката меня обучали владению мечом, копьем, верховой езде, учили стрелять из лука и метать все, что окажется под рукой. Я постигал азы управления войском, видел какой это сложный механизм, от слаженности и четкости взаимодействия каждой его, даже самой незначительной, составляющей, зависело очень многое, не много не мало – исход битвы. Я поражался мудрости князя Брко и как полководца, и как тонкого психолога, умеющего найти подход и объяснить любому дружиннику, их десятским, сотникам и тысячникам задачи. Его неутомимость поражала, учитывая преклонный возраст. Кстати, мне довелось увидеть двойника князя, сходство было поразительное! Но общался я исключительно с «оригиналом».

Помимо военных знаний, мной вплотную занимался и князь Глеб, передававший мне свою мудрость, свое видение. Для меня это был великий человек, Учитель с большой буквы, который сумел за очень короткое время очистить «мой сосуд» и сформировать новое мировоззрение.

Итак, меня готовили, как, впрочем, и Андрея, и других молодых людей, входящих в близкий круг князя Глеба.

Время военных действий неумолимо приближалось. Сведения, поступающие от осведомителей Ставра, отражали полную картину происходящего, перемещения и концентрацию войск противника, их возможности и тому подобное.

И вот, ранним утром, когда я спустился вниз на очередную тренировку, во двор, быстро шагая и облаченный в походные доспехи, вошел князь Брко и спокойно сказал: «Началось, хлопцы! Сбирайтесь и к полудню выступаем!». Меня поразили его слова. Даже ожидая подобного развития событий, для меня они прозвучали как гром среди ясного дня! Андрей, положил руку на плечо, сжал его и отпустил.

…К полудню мы выступили. Я скакал в пятом ряду от князя Глеба, видел лица провожавших жен, матерей, отцов, детей, их слезы, надежду, прощание…Я был как в тумане, делая все машинально, но проводы, общая атмосфера врезались в мою память. И потом, вспоминая, поражался детальностью запомнившихся образов, их яркостью, эмоциональной насыщенностью. Я знал, что многие не вернуться обратно! А я сам, интересно, что будет со мной? Вернусь ли я? И каким? Страха не было, общая сосредоточенность, чувство единства большого числа людей вселяли в меня уверенность.

Затем были первые стычки, маневры, длительные и утомительные переходы, снова стычки. Я заметил, что находящиеся рядом со мной воины и Андрей старались оберегать меня, который продолжал шефствовать надо мной, за что был очень ему благодарен. Его прежний опыт разбойника оказался как нельзя кстати. Дружинники подчинялись Андрею беспрекословно, уважая за смелость, находчивость и, конечно, лидерские качества своего сотника. Умение выполнять самые ответственные поручения, быстро заслужили ему репутацию лихого и умного военачальника.

Появились первые павшие, их хоронили с особой почестью, а я думал о том, что родные уже напрасно живут надеждой на возвращение сыновей, мужей, братьев. Но это было такое время, их гибель не напрасна!

Все шло по плану князя Глеба, вынуждающего князя Радоша принять бой на заранее выбранном поле, отлично изученном князем Брко, на котором и предстояло решить исход всей кампании.

Наконец, наступил решающий момент! Два войска стояли друг перед другом, но перед этим князь Глеб произнес короткую речь: «Братья, сегодня у нас великий день! Не часто он случается, но сегодня нам выпала честь, как некогда нашим отцам, дедам, отстоять свою независимость! Отстоять свою землю, сохранить своих жен, дочерей, сыновей, стариков! И пусть враг велик числом, наши сердца не дрогнут, ибо в них само Небо вложило свою отвагу, бесстрашие! Мы несокрушимы! Мы тверды и непоколебимы! Взгляните вверх, Великое Око взирает на каждого из нас и верит в нашу Победу! Оно знает, что будет так!» И он поднял меч над головой, засверкавший на солнце, в ответ прозвучал многотысячный одобрительный выкрик.

Ну вот, и началось! Для меня все было как в тумане, начиная с выступления в поход и заканчивая сегодняшним днем. Хотя я четко понимал и чувствовал происходящее, даже с болезненной остротой. Было ощущение наблюдения самого себя со стороны и одновременно в качестве непосредственного участника. Но некая пелена все же отделяла меня от реальности.

Итак, я видел, как два войска начали медленное сближение. Стоя на холме, возле шатра князя Глеба, оставившего меня в качестве адъютанта, мне открывалась вся панорама сражения. Сложно передать словами увиденное – обоюдная несгибаемость, непримиримость. Только, если одни отстаивали свою независимость, то другие были движимы жаждой богатой наживы. Я заметил на холмах молодых девушек, тщательно охраняемых, и не сразу понял, для чего они там располагались, во весь рост они стояли и взирали сверху вниз на происходящее. Меня позвал князь Брко, отдал распоряжение, которое я