Сжимая побелевшими пальцами платок, Лора высморкалась. Ее синие глаза были влажны, но почти не покраснели. Определенно, настанет день, когда она сведет с ума какого-нибудь мужчину.

— Вы не поверите. Я и сама не до конца в это верю. У меня ведь нет этой силы. — Она еще раз высморкалась, потом посмотрела прямо ему в глаза. — Мы владеем этой статуэткой, милорд. Это камень желания. Человек, который обладает необходимой силой, может попросить исполнения желания, и оно всегда сбывается.

Сакс пытался понять, не шутит ли она. Или, может быть, лжет? Хотя нет, то, что она не лгала, было очевидно. Должно быть, она поверила в ложь, рассказанную ей сестрой, глупышка.

— Ты совершенно права, Лора. Я не верю. Подумай сама: семья, владеющая таким сокровищем, едва ли оказалась бы в крайней нищете, ведь правда?

— Но Мэг не прибегала к ее чарам, понимаете? Она обладает нужной силой, но ей это вовсе не нравится. Сестра, говорит, что статуэтка злая и что она всегда имеет «жало в хвосте». И это правда! — Лора прижала платок к глазам. — Посмотрите, что с ней случилось!

— Лора, прекрати! — Когда девушка, немного повсхлипывав, успокоилась, он сказал:

— С Мэг пока ничего не случилось, — так он надеялся, — и подумай: ведь если она не прибегала к ее чарам, то все это не могло произойти из-за колдовства.

Вместо того чтобы успокоиться, при этих словах Лора снова разразилась слезами, уткнувшись в носовой платок.

Испытывая сильное искушение дать ей оплеуху, Сакс все же сумел сдержаться. У него был достаточный опыт обращения с нервными молодыми особами. Однако время шло, а жена его продолжала оставаться в опасности. Рыдания начали стихать, потом прекратились вовсе, и Лора подняла голову, тихонько всхлипывая.

— Итак, — продолжил граф, — похоже, однажды она все же воспользовалась услугами статуэтки? Когда это было, недавно?

Лора кивнула.

— И что она у нее попросила?

Повисла мертвая тишина, граф молча ждал.

Наконец Лора прошептала:

— Вас. — Поскольку он смотрел на нее в немом ошеломлении, она добавила:

— Не именно вас, милорд, конечно, а просто какого-нибудь выхода из нашего трудного положения! Но оказалось, что этот выход… вы.

После нескольких мгновений изумленного молчания Сакс расхохотался:

— О Юпитер! Девочка, какая же ты глупышка! События, приведшие к тому, что я женился на твоей сестре, начались десятилетия тому назад. Какое отношение к ним могло иметь недавнее колдовство?

— Тем не менее имеет, — упрямо сказала Лора, теперь уже вполне спокойная. — Во всяком случае, так говорят. Для Шилы время не имеет никакого значения.

— Для кого?

— Ну для этой древнеирландской статуэтки. Она называется Шила-ма-гинг. Или гиг. Что-то в этом роде.

Граф встал. У него в голове не укладывалось, что даже Лора может верить в подобную чушь.

— Как бы она ни называлась, она не может иметь отношения к моему решению жениться на твоей сестре. Но раз она ей так дорога, почему она забыла ее в том доме?

— Она не забыла. — Лора бросила на графа обеспокоенный взгляд, потом добавила:

— Она не хотела, чтобы вы ее увидели. А потом вернулась за ней…

Граф всплеснул руками:

— Ты хочешь сказать, что твоя безмозглая сестра оставила статуэтку в старом доме, не желая быть уличенной в своей слабости?

Лора вскочила на ноги, разъяренная, как обиженный котенок:

— Мэг вовсе не безмозглая. Уверяю вас, милорд, все это совсем не вздор!

Он оставил ее слова без внимания:

— Значит, она выбралась из дома до рассвета, чтобы забрать со старого места статуэтку?

— Да, милорд.

— Безмозглая, — повторил он, не обращая внимания на возмущенную Лору. — Допустим на секунду, что твоя сестра действительно верит в этот абсурд и хочет заполучить обратно своего чудесного идола. Но сэр Артур уже унес его?

— Полагаю, так, милорд.

— Ну, не дуйся. Зачем ему это?

— Я не дуюсь. Я сержусь на вас. Знала же, что вы ни за что не поверите.

— И была права. Но я верю, что ты в это веришь. И что твоя сестра в это верит. — Граф чуть не рассмеялся от столь простого, чтобы не сказать смехотворного, объяснения. — Так зачем, как ты думаешь, сэр Артур украл эту каменную статуэтку? Кстати, какого она размера?

— Не очень большая. Она плоская, вырезанная в камне, высотой примерно один фут.

— Значит, он мог унести ее один?

— О да. Даже я могу, хотя она и тяжелая. — Похоже, Лора перестала сердиться и продолжала хмуриться лишь от воспоминаний. — Сэр Артур, наверное, узнал о Шиле от нашего отца, когда тот был смертельно болен. Если так, то, быть может, и он верил в ее волшебную силу… — в глазах Лоры мелькнула догадка, — и хотел загадать какое-то желание. Но необходимой силой обладают только женщины, милорд. Насколько мне известно.

— А точнее — только твоя сестра.

Граф постарался скрыть свой скептицизм, но заметил, как догадка снова мелькнула во взгляде Лоры.

— И наша мать. Если вы мне не верите, милорд, то как объяснить то, что вы женились на простой женщине, которую впервые в жизни увидели перед алтарем?

Он вытянул руку и стал один за другим загибать пальцы.

— Во-первых, я был вынужден жениться поспешно из-за обещания, которое дал бабушке давным-давно. Во-вторых, я выбрал твою сестру, потому что одна из моих горничных доводится сестрой вашей бывшей служанке и это она мне ее предложила. В-третьих, я предпочел женщину, которая будет благодарна мне, любой, которая ждала бы благодарности от меня. Понимаешь? Логично и правдоподобно. Никакой магии не требуется.

Лора сникла.

— Должна признать, милорд, это звучит убедительно.

— Умница. Итак, Мэг — догадываюсь, что ее всегда так называли, — Лора утвердительно кивнула, — итак, сегодня Мэг пошла к сэру Артуру, чтобы забрать у него статуэтку. Пошла одна, так как боялась признаться мне, что… — Он сокрушенно покачал головой. Господи, она действительно в это верила! — …что она каким-то образом с помощью своей статуэтки заставила меня на ней жениться. Невероятно! И вполне может спровоцировать женщину на убийство.

— Нет, не правда! — Лора снова превратилась в рассерженного котенка. — Мэг — самый тихий, самый благоразумный человек на свете. Она никогда не волнуется и не склонна к авантюрам.

Граф удивленно поднял бровь:

— Неужели мы говорим об одной и той же женщине?

Лора захихикала, прикрыв рот ладонью.

— Тем не менее это правда, милорд. Она… не… я ее очень люблю, но она слишком уравновешенная. И такая практичная. Ей пришлось такой стать.