– Насчет поболтать не знаю, а вот почитать… – Волин наклонился к рюкзачку, с которым он, как настоящий хипстер, явился к генералу, и вытащил оттуда пухлый конверт. – Я вам тут подарок принес.

И протянул конверт генералу.

– Что это? – прищурился Сергей Сергеевич, беря конверт иссохшей рукой.

– Некоторые соображения старшего лейтенанта, кандидата физико-математических наук Андрея Ивановича Мазура. Так сказать, краткое жизнеописание выжиги, составленное им самим. Изложено в форме письма к ученику.

Воронцов покачал головой удивленно, поднял глаза на Волина.

– Откуда это у тебя?

– Варламов-старший подарил – в благодарность за спасение. Я ему сказал, что, мол, есть у меня один знакомый генерал, который очень любит мемуары читать. Он мне и отдал. Ну а я, понятное дело, дарю вам. Поболтать вы с Мазуром не сможете, но, по крайней мере, сможете его письмо прочитать.

– Спасибо, удружил. – Сергей Сергеевич открыл конверт, вытащил густо исписанные страницы, бережно провел по ним дрожащими пальцами. – Подарок царский. А ты-то сам дневники Загорского расшифровываешь или как?

Волин слегка замялся: вообще-то расшифровывает, конечно. Вот только времени сейчас совершенно нет, то одно, то другое, то вообще чуть его не убили.

– О чем и речь, – сказал генерал наставительно. – Хорош бы ты был, если бы тебя убили, а дневники так и остались нерасшифрованными. А это неправильно. И знаешь почему? Потому что исторические свидетельства для человечества важнее даже, чем отдельный человек. И об этом, Орест Витальевич, мы с тобой не должны забывать ни при каких обстоятельствах.

Сказав эту патетическую фразу, он все-таки взял из вазочки одну печенюшку, отпил чаю и с явным удовольствием погрузился в чтение письма старшего лейтенанта, лагерного сидельца и выжиги Андрея Ивановича Мазура.