Бедные глупые люди. Бедные верующие.

Все было бы не так уж плохо, если бы они не были обречены на разочарование. Как долго они будут ждать здесь Судного дня? Как долго они будут продолжать верить в Возлюбленного перед лицом всех доказательств его человеческой природы, его бренности и грешности?

Она проводит день, глядя в окно, читая и раздумывая о том, где может быть Артур.

Неприветливая девушка приносит ей ланч, потом ужин и всякий раз возвращается за подносом. Кроме нее, она никого не видит. Когда забирают поднос после ужина, она чувствует, что атмосфера изменилась.

— Пола, что происходит внизу? — спрашивает она.

Пола выглядит напряженной.

— Не могу сказать.

— Какие-то неприятности?

Пола мнется, ясно, что ей хочется рассказать Летти.

— Возникла трудность, — наконец говорит она. — Но ничего такого, что нельзя преодолеть молитвой и верой.

— Что случилось? Надеюсь, ничего серьезного…

Пола не может устоять. Она бросает взгляд через плечо, как бы опасаясь, что кто-то может подслушивать, потом наклоняется к Летти.

— Это все деревня, — шепчет она. — Завтра там будет большая сходка у военного мемориала. Дики был там и говорит, что в деревне неспокойно, понимаете? Они затевают что-то ужасное. Дики говорит, они выкрикивали ему ужасные вещи. Никто из нас не знает, что они хотят сделать.

Пола взволнована собственной неосмотрительной болтовней. Она берет поднос и поспешно удаляется, не забыв запереть за собой дверь.

Летти остается только ждать и раздумывать, хотя она не боится смуты в деревне. Это просто слухи, чепуха, вот и все.

Много позже, когда она уже спит, ее будит какой-то шум. Он доносится из-за окна, но не от земли, а откуда-то ближе. На мгновение она в страхе замирает и изо всех сил вглядывается и вслушивается. Потом слышит бормотание и приглушенное «Ой!», вскакивает с кровати и спешит к окну. Открыв его, она высовывает голову и видит темную фигуру. Человек растянулся между крышей и маленьким каменным балкончиком за ее окном и крепко держится за водосточную трубу.

— Артур! — громко шепчет она. Счастье наполняет ее восхитительным теплом.

— Да! — шепчет он в ответ. — Совсем как Ромео и Джульетта, правда? Близко уступ от моей ноги?

— Сместись немного влево, и все в порядке.

Через секунду он, запыхавшийся, спрыгивает на балкончик и влезает через окно. Оказавшись в комнате, он заключает ее в объятья, крепко целует, потом отпускает и делает шаг назад, чтобы посмотреть на нее.

— Летти, милая, ты просто загляденье!

— Ты вернулся! — радостно говорит она.

— Конечно вернулся. Я взобрался по пожарной лестнице на задней стене и вылез на крышу. Единственная сложность была в том, чтобы добраться до твоего окна. Ты же не думала, что я тебя здесь брошу, а?

Она крепко сжимает его руки.

— Но где же ты был?

— Я был в Лондоне, работал над разоблачением мошенничества. Ты увидишь, что произойдет. Мы положим конец всему этому вздору, который здесь творится, дай только время.

— Но как?

Артур качает головой:

— Не сейчас. Это сюрприз. — Он обводит одобрительным взглядом ее ночную рубашку. — Похоже, я тебя разбудил.

Она краснеет.

— Это не имеет значения.

Его взгляд становится напряженным.

— Я скучал по тебе, Летти.

Он привлекает ее к себе и целует. Это заставляет трепетать каждый нерв в ее теле, а сердце замирает от мучительного волнения. Когда Артур, задыхаясь, отодвигается, она знает, что он чувствует то же самое.

— Летти, — говорит он приглушенно. — Летти…

Они снова целуются, теперь наслаждаясь восхитительной сладостью. Она желает вечно оставаться в его объятиях, но внезапно он отодвигается от нее.

— Ты знаешь, я не стану соблазнять тебя, Летти, — говорит он таким серьезным тоном, какого она никогда еще от него не слышала.

Она кивает и мягко улыбается:

— Конечно, я же твоя жена.

Он криво усмехается:

— В этом и состоит ирония. Однако, пока закон и англиканская церковь не скажут «да», боюсь, это не считается. Но я счастлив просто быть с тобой, пока могу.

За дверью спальни слышен скрип, и оба замирают, стоят неподвижно, как статуи, и прислушиваются. В коридоре слышны медленные шаги. У Летти колотится сердце, она затаивает дыхание, но шаги удаляются.

— Нельзя допустить, чтобы нас застали, — шепчет она. — Атмосфера тут очень странная.

— Он знает, что у него неприятности, — шепчет Артур. Он берет Летти за руку. — Ну ладно. Мы можем забраться в постель. Они нас не услышат.

Летти ложится на кровать и накрывается одеялом, однако Артур, сняв туфли, остается снаружи и обнимает ее одной рукой. Ей очень нравится быть так близко к нему, ее нос почти касается его щеки, и он может поворачиваться и быстро целовать ее в промежутках между словами. Летти не считала, сколько ночей они вместе провели в этой комнате, не прикасаясь друг к другу, но теперь она знает, что каждая такая ночь была пустой потерей времени. Артур рядом с ней, он обнимает ее, его губы рядом с ее губами, и это такое блаженство, что она не может поверить, что они так долго отказывали себе в нем.

Артур говорит:

— Если мой план сработает, все увидят, что это за прохвост.

— А какой у тебя план?

Он смотрит на нее хитро:

— Не могу сейчас рассказать. Я объясню позже.

Она уютно примащивается к нему.

— Артур, ты всегда знал, так ведь?

— Естественно. Когда мои родители начали путаться с Филлипсом, я навел о нем справки. Обычный тип — третьеразрядная фигура, помешанная на театральных эффектах и статусе звезды евангелической религии. Таких людей, как он, в мире полным-полно. Всегда были и всегда будут. Среди них есть и святые, спору нет, но отнюдь не большинство. А такие, как Филлипс, наслаждаются сознанием своей избранности и властью над другими людьми и извлекают из всей этой кутерьмы все, что могут. В том числе уйму денег.

— Не могу поверить, что он настолько плох, — шепчет Летти, водя кончиками пальцев по подбородку Артура и восхищаясь красотой его очертаний.

— Возможно, он не такой уж плохой. С недостатками, как все мы. Не заботится о том, как влияет его власть на других людей и какой вред может им причинить. Эмили не последняя, кто услышит о геенне огненной, о сере и тому подобном и будет доведен всем этим до смерти.

— Думаешь, он в это верит?

— Думаю, он, как и многие люди, противоречит сам себе. С одной стороны, он убеждает себя в своей божественной силе, в том, что не подвержен смерти, а с другой стороны, знает, что на всякий случай стоит удовлетворять и свои мирские аппетиты.