Орел заметил ее, только когда Сочия была уже совсем близко, взмахнул крыльями, уходя от нападения, но она и не собиралась нападать. Она продолжала опускаться, и орел потерял ее из виду.

Как можно быстрее обратилась она в обнаженную девушку и кое-как ухитрилась одеться. Руки тряслись.

Стоя в темноте возле окна, Сочия наблюдала за орлом. Птица искала ее.

– Графиня, вы в порядке? – спросила Гилеметта, и Сочия взвизгнула от неожиданности.

– Ой, прости. Не слышала, как ты вошла. Что ты здесь делаешь?

– Пришла дров подбросить. Каждую ночь прихожу, но раньше вы никогда не просыпались.

Гилеметта с любопытством покосилась на окно: оно тоже всегда бывало закрыто.

– Сон дурной приснился, а потом не смогла заснуть.

– Понятно, – Гилеметта подбросила дров, а потом закрыла окно на засов. – Доброй ночи, госпожа.

– Зайди она на пять минут пораньше – поймала бы меня с поличным, – пожаловалась Сочия.

– Вот тебе и предупреждение, – кивнул брат Свечка.

– Не иначе. Совершенный, этот орел искал меня.

– Ты быстро сообразила и все сделала как надо. Тоже предупреждение.

– Вечно-то вы со своими поучениями, – насупилась Сочия.

– А если пропускаешь все мимо ушей, потом приходится выслушивать все те же поучения по новой.

– Довольно. Я хочу знать, что за тварь за мной гонялась.

– Еще раз схожу к Редеусу Пиклю, – пообещал Свечка.

– Но сначала-то брюхо набьете.

– Подумайте только, – обратился монах к Бернардину, – столько лет ее учил, а хороших манер девчонка так и не набралась.

Сочия ответила ему словами, которые более пристали бы поденщику.

– Веду себя так, как меня этот мир заставляет, – заявила она.

– А можно сказать и так: мир ведет себя так, как заставляешь его ты.

Сочия злобно уставилась на монаха и сердито заворчала:

– Вас ведь не переспоришь?

– В покое не оставлю, даже если будешь соблюдать правила приличия.

Бернардин отрядил солдата сопровождать брата Свечку, но, как выяснилось, зря. Совершенный спросил, где находится дом Пиклю, и ему охотно показали. Лекарь принял его как почетного гостя.

– Входите, совершенный, входите.

– Надеюсь, не помешал…

– Нет, сегодня нет пациентов. Может, попозже кто-нибудь руку сломает. Мы все благодарны вам. Спасибо, что передали наши слова Защитнику. Тут стало спокойно. Как вас отблагодарить?

Свечка что-то такое смутно припомнил: однажды Бернардина при нем действительно назвали Защитником.

– Нужно распознать еще одно загадочное Орудие. Надеюсь, в этот раз больше повезет.

– Но все же вы пришли сюда – прибегли к крайнему средству. Надеюсь, теперь я сумею вам помочь.

– Да. Так вот, в прошлый раз я был с вами не совсем откровенен. И вы, несомненно, это поняли.

– Сильно вы мои чувства не уязвили. Трудно, должно быть, доверить тайну человеку, который постоянно болтает.

– Действительно. На этот раз буду честнее.

– Значит, что-то стряслось.

– Да, стряслось. Нечто совершенно неожиданное. Возможно, графине угрожает некое Орудие.

Пиклю нахмурился, поджал губы, чуть взмахнул рукой:

– Другое – не то, что вы описывали прежде?

– Определенно.

– Ладно. Даю слово молчать. Разве только под пытками скажу, а так никто от меня ни о чем не узнает. Но дайте сначала проверю, чтобы жена и сын не услышали того, что слышать им не полагается.

Пиклю вышел, а брат Свечка оглядел его комнатушку: очень уютная и в стиле Пиклю – куча вещей и беспорядок.

Пиклю вернулся и принес два простых бокала фиральдийского цветного стекла – видимо, работы кларенцианских мастеров.

– Раита только-только приготовила воду с лимоном. Пока будем беседовать, она сходит на рынок. А мальчик где-то работает. Так что говорите спокойно.

Свечка еще раз, но уже в подробностях рассказал о гостье-демонице.

– Вот бы она ко мне наведалась, – мечтательно заметил Пиклю. – Так, значит, вас она наградила смертоносными татуировками, а в плоть Амбершеля спрятала странных рыб.

– Да.

– А зачем они нужны?

– Мы не имеем ни малейшего понятия.

– А графиня? Логично предположить, что демоница явилась именно для того, чтобы вручить подарок ей.

– В некотором роде.

И монах рассказал о волшебном кристалле и о том, как Сочия им пользуется.

– Ого, – восхитился Пиклю. – Думаю, такому подарку я обрадовался бы даже больше, чем если бы мой дружок вдруг снова выучился стоять.

Брат Свечка не стал скрывать от него во время рассказа, что к его собственному «дружку» возвращается вновь обретенный пыл, когда монах думает о демонице.

– Чудесный подарок – этот самый кристалл, – продолжал Пиклю.

– Вы говорили, что, возможно, что-то такое слышали.

– Я ошибался. Не знаю ни о каких волшебных предметах, позволяющих сменить обличье. Но графиня не слишком изобретательно его использует, так выходит? Будто в игрушки играет.

Свечка кивнул.

– Я так понимаю, она дама порывистая и до сих пор не особенно считается с тем бременем, которое наложило на нее замужество.

– Она старается.

– Так отчего же вы разволновались? Вмешалось какое-то новое Орудие?

Монах пересказал ему услышанное от Сочии.

– Значит, за ней гнался орел, который был в несколько раз больше ее самой.

– И крыло у него было покалечено, – добавил совершенный, уверенный, что это важная подробность.

– Кончик правого крыла. Да. Хм… Мало кто из Орудий был калекой. Кое в каких пантеонах встречается хромой кузнец. Говорят, это верование восходит еще к тем временам, когда кузнец был настолько нужен племени, что ему ломали ногу, а потом не давали ей правильно срастись, чтобы не сбежал. Судя по истории дэвов, подозреваю, что эти самые кузнецы были рабами из других племен. В остальном же обычные боги и богини мало чем отличаются от вашей гостьи – юные и ослепительно красивые. Или же старые и сварливые сверх меры.

Свечка вздохнул и отпил немного воды с лимоном. Жена Пиклю чуть подсластила ее медом.

– У северян было несколько увечных богов, – припомнил Пиклю. – Бейш, Байш, Бойш или как-то так, ослеп из-за чьей-то злобной шутки. У Зова или Зера, бога войны, не было руки – ее откусило какое-то чудище, которое он потом прикончил другой рукой с помощью волшебного копья – Пронзающего Сердца. А у верховного божества не хватало глаза. Лучезарные часто прибегали к жертвам. Глаз он выменял на…