– Нет.

Она вздохнула, и вздох ее слился с шорохом ветра, разогнавшего влажную духоту.

– В первый раз за два года я увидела своего отца. И то по телевизору. У него брали интервью для Эн-би-си, а он плакал и болтал языком. Ты это видела?

Я кивнула.

– Похоже, он теперь действительно раскаивается.

– Мандей мертва, Огаст мертв, Тьюздей в психбольнице… еще бы ему не раскаиваться!

БЗ-З-З-З-З.

– Эйприл, – шепнула я, оглядываясь через плечо. – Ты… слышишь это?

– Слышу что?

– Это… жужжание.

– Клодия, Горошинка, просыпайся…

Папа сидел на краю моей кровати и мягко тряс меня за плечо, пытаясь разбудить. Я бросила взгляд в окно, на улицу, залитую светом фонарей, ища знакомое здание библиотеки, чтобы уцепиться за что-нибудь реальное.

– Ага, ты проснулась, моя девочка!

Я обхватила его обеими руками, из глаз у меня покатились слезы. Всякий раз, когда просыпалась от этого кошмара, я плакала.

– Все в порядке, – прошептал папа, гладя меня по спине. – Слушай, у меня тут для тебя маленький сюрприз!

– Еще одна раскраска?

– На этот раз – нет, – он усмехнулся. – Посмотри сама.

И достал из-за спины коробочку. Я вздохнула и собрала последние силы, чтобы открыть ее. Там оказался новенький сверкающий «Айфон» в фиолетовом чехле с блестками, и я выдавила из себя улыбку.

– Мы какое-то время придерживали его, ждали… пытались защитить тебя от произошедшего. Но я считаю, что это принесло больше вреда, чем пользы. Может быть, это поможет тебе вспомнить и продолжать вспоминать дальше.

* * *

3:15 ночи.

Я сидела, скрестив ноги, посреди кровати и смотрела, как цифровые часы на экране моего новенького телефона отсчитывают минуты. Понадобилось лишь провести пальцем и ввести несколько букв в поисковом поле, чтобы статьи буквально хлынули на экран – статьи двухгодичной давности. Приглушив звук, я щелкнула по ссылке, ведущей на видео от Эн-би-си.

Сегодня мэр объявил, что по меньшей мере восемь работников Службы по вопросам детей и семьи округа Колумбия были уволены за то, что не сумели вовремя обратить внимание на сигналы о неблагополучном положении в семье Чарльзов. Напоминаем, что несовершеннолетние Мандей Чарльз и Огаст Чарльз были найдены мертвыми в своем доме две недели назад. Эта страшная находка лишила дара речи даже опытных детективов.

– За двадцать два года службы в полиции… я никогда не видел ничего подобного. В доме было грязно, там совершенно невозможно жить. Невыносимые условия; любой разумный представитель жилищного управления сразу скажет, что этот дом нарушает сразу несколько условий безопасности.

Во время сегодняшней пресс-конференции мэр включил запись двух звонков в службу 911, которые сделала Мишель Валенте, бывшая учительница Мандей Чарльз, после того, как оказалось, что местонахождение девочки неизвестно.

– Алло? Да, меня зовут Мишель Валенте, я преподаю в чартерной школе имени Уоррена Кента. Одна из моих учениц, Мандей Чарльз, пропала, и я думаю, что с ее матерью происходит что-то странное. Она не отвечает на мои вопросы и не впускает меня в дом. Пожалуйста, пришлите туда кого-нибудь немедленно! Прошу вас.

Звонок мисс Валенте не был первой попыткой вмешательства в этот вопрос. Бывшая медсестра чартерной школы имени Уоррена Кента также заявила, что подавала рапорт касательно этого дела. Городские власти в настоящее время готовят поправки к соответствующим законам, дабы предотвратить повторение этой трагедии.

На следующем видео я увидела несколько знакомых лиц – люди, живущие по соседству…

Обитатели «Эд Боро» потрясены трагедией, обрушившейся на их общину после обнаружения тел тринадцатилетней Мандей Чарльз и девятилетнего Огаста Чарльза.

– Обычно я видела их постоянно – они играли на спортплощадках или просто на улице, но потом долгое время не появлялись.

– Патти без умолку рассказывала о своих детях! Она любила этих малышей, хвасталась ими все время. Она сказала, что они сейчас у своего отца, и у меня не было причин не верить ей.

– Нет, я никогда не видела, чтобы она поднимала на них руку. Она любила их. Вот почему это кажется какой-то бессмыслицей.

– Иногда я слышал плач, но мои дети тоже плачут, когда я собираюсь устроить им взбучку. Я не мог просто так явиться в ее дом и начать разборки.

Местные жители надеются, что это происшествие прольет свет на текущее состояние жилого комплекса и остановит продвижение недавно принятого городскими властями плана застройки, который включает в себя снос пяти сотен домов и возведение на их месте жилья на продажу и в аренду, а также нескольких торговых помещений. Нет уверенности в том, что выселенные жильцы смогут получить от правительства поддержку, позволяющую вернуться обратно в свой район. Они могут пополнить ряды тех, кто проживает в приютах для бездомных.

Многие утверждают, что миссис Чарльз боялась выселения, и это довело ее до психического расстройства.

– Тут постоянно разъезжают полные автобусы белых людей с фотиками на шее, как будто они тут на сафари. Выискивают, где будут жить после того, как нас выгонят… Конечно же, она сошла с ума!

Я посмотрела в окно на библиотеку, воображая, как призрак Мандей сидит там и читает все книги, до которых может дотянуться – она больше всего на свете любила это место. В моем телефоне были записаны всего четыре номера. Я всегда думала, что первый звонок с моего собственного мобильного телефона будет адресован Мандей…

– Алло? Клодия? – сонным голосом произнес Майкл. – Алло? Ты здесь?

Я откашлялась и облизала губы, прижимая телефон к уху.

– Эй, ты в порядке? Ты еще на связи? Что не так?

«Не так» было настолько много, что я не знала, с чего начать.

– Клодия, ты хочешь поговорить?

Я хотела кричать и плакать, но вместо этого ощущала лишь онемение. Я сделала глубокий вдох, чувствуя, как сдавливает виски от множества мыслей, вертящихся в голове, и выжала из себя несколько слов:

– Почему никто из репортеров не говорил со мной?

– Ты имеешь в виду… из новостей?

– Да, они разговаривали с ее соседями, а со мной – нет. Почему? Как, по-твоему, они думали, что я ничего не знаю? Думали, что я слишком глупая? Потому что я была в УЦ?

– Как ты вообще могла такое подумать? Неужели до тебя не доходит? Ты – единственная, кто с самого начала знал, что тут что-то не так. Ты видела то, чего не видели другие, и это значит, что ты умнее всех остальных – умнее тех людей из городских служб, которых уволили. То, что у тебя проблемы с чтением, не значит, что ты не можешь быть умнее других.