– И кто пойдет уламывать леди Высокий Табурет поучаствовать в плетении заклинания этой ночкой? – Элька с интересом оглядела друзей, стараясь навскидку угадать счастливчика-добровольца.

– Полагаю, тот, кто произвел на дану Дравелию наиболее сильное впечатление, – высказался Лукас и попросил: – Мадемуазель Мирей, мы нуждаемся в вашем даре, не подскажите ли вы нам наиболее подходящую кандидатуру?

Жрица на мгновение прикрыла глаза и ответила:

– Эсгал. Она считает его надежным, сильным и мудрым. Ему Дравелия поверит.

– Галу нельзя не верить, – запросто, будто и не было никаких ужасающих откровений темного бога, согласился Макс так же уверенно, как сказал бы в любое время дня и ночи, что квадратный корень из четырех равен двум.

– Воистину, ты пользуешься сногсшибательным успехом на Алторане у лиц обоего пола, мосье Эсгал, – не удержался от шпильки и слегка уязвленной улыбки Лукас, рассчитывающий, что эльфийская целительница назовет его имя. Впрочем, сам воин удивился ничуть не меньше мага, хоть и не выказал этого столь явственно и комментировать выбор не стал.

– Да уж, неисповедимы тропы к женским сердцам, – удивленно хмыкнул Рэнд, сморщив нос, и смерил высокого воителя оценивающим взглядом, словно стараясь понять, что в нем есть такого уникального, чего недостает ему, обаятельному ворюге. – Ты, Гал, с Дравелией и парой слов не перемолвился, а вот поди ж ты… Если так и дальше пойдет, нам у тебя всей командой уроки куртуазного обращения брать придется.

– Молчаливый мужчина – находка для женщины! С таким кавалером паузы в собственных речах делать не надо! Так что Гал избрал правильную тактику! – воздев палец вверх, наставительно объявила Элька и, не удержав серьезной мины на своей подвижной мордашке, хихикнула: – Казанова наш!

– Пойдемте, – обозначив свое согласие одним-единственным словом, позвал Минтану и Нала воитель, стараясь не показать своего смущения и стремясь побыстрее уйти из-под обстрела остроумными репликами. Обыкновенно он вообще не реагировал на шутки коллег, но сейчас, когда невольно ждал каких-нибудь страшных слов, связанных с его кровавым прошлым, в каждом невинном слове искал подвох. Вот чем таким заковыристым его назвала хаотическая колдунья, Эсгал так и не понял, но сильно подозревал, что ехидная девушка имела в виду что-то очень нехорошее, но вряд ли речь шла о массовых убийствах, о таких вещах безмятежно не говорила даже невозможная Элька.

Почему дана Дравелия должна была поверить именно ему, воин понятия не имел, но если так сказала Мирей, а врать жрица не только не умела, но и не имела права согласно сану, значит, так тому и быть. Он видел свой долг в том, чтобы поскорее покончить с затянувшимся делом, пусть не мечом, так словом. Эсгал взял взирающую с молчаливой благодарностью Минтану за локоть, сжал ладонь защитника Нала и исчез из зала совещаний. А компания, избавившись от приятных гостей, принялась интенсивно сплетничать.

– Значит, тебя, Мири, можно с присвоением очередного звания поздравить! – констатировала Элька, искренне радуясь за подругу.

– Умеешь ты говорить комплименты, – захихикал Рэнд над формулировкой фразы и почти серьезно полюбопытствовал: – Ты теперь, стало быть, высокая фигура в Храме Ирилии, а дорогуша?

Эльфийка смутилась, зато Лукас подтвердил, делясь с друзьями доступной сведущему большинству, изучающему все возможные пути постижения силы, информацией:

– Все так, мосье Фин, насколько мне известно, посвященных третьего уровня – Дланей Ирилии – в Древесном Храме не более ста, наша коллега же ныне перешла в разряд Очей Ирилии, коих менее трех десятков. Считается, что на таких жрицах лежит особое благословение богини, дар призывать ее силу в любые миры и большая ответственность. Целительные способности нашей коллеги весьма и весьма возросли благодаря возможности использовать высокую энергию милосердной Ирилии. Большим могуществом обладают лишь Уста Ирилии – посвященные первой ступени, коих не бывает более семи.

– Ух ты! – искренне подивился Макс такому мощному «апгрейду».

– А каким светом они светятся? – проявила академический интерес Элька, уже привыкшая к магической «цветомузыке»: то искрил Галов меч, упреждая беду, то чары Лукаса спорили по яркости с радугой, то сияла сила целомудренной жрицы.

– Белый – совокупность всех красок и абсолютная чистота, – благоговейно промолвила Мирей с истинным почтением истинно верующей. – В Устах Ирилии – ее сила.

Рэнд хрюкнул, подавляя смешок, Элька метнула на приятеля вопросительный взгляд, и он с извиняющимся полупоклоном в сторону жрицы пробормотал:

– Не сочти за оскорбление, Мирей, но, выходит, у прекрасной богини Ирилии сотня рук, три десятка глаз и семь ртов. Мне даже страшно спрашивать, как называются более низкие уровни посвящения, боюсь, от ночных кошмаров такой прелести не избавлюсь до конца своих дней!

Первой заливисто рассмеялась сама жрица, нисколько не рассердившись на языкастого вора. С улыбкой, развеявшей всю патетику, обронила:

– Ирилия ценит смех и добрую шутку, подчас радость врачует лучше любого из лекарств. Ни я, ни она на тебя не в обиде.

– А что, она меня слышала? – поперхнулся от неожиданности Рэнд, выронив карты, такого подвоха он не ждал.

– Конечно, – в глазах Мирей воссиял лучистый золотистый свет, а под этим вышним светом заискрились вполне привычные эльфийские смешинки, – ты же слышал, что сказал Лукас, отныне я Очи Ирилии, не только через длани мои идет сила богини, но и глазами моими она смотрит на мир.

– И тебе не страшно? – вырвался у Эльки невольный вопрос.

– Что? – с искренним недоумением спросила жрица, наклонив голову на бок, так что черные волны кудрей упали завесой.

– Ну… – Элька слегка поежилась, не зная, как точнее объяснить, что именно ее тревожит, – как-то неуютно это. Ты – это уже не только ты, а еще чьи-то руки, глаза или уши. Пусть этот кто-то даже очень хороший и ни капельки не мешающий личной жизни, а все равно неприятно…

Пусть хаотическая колдунья запросто сметала многие условности восприятия, доставшиеся ей в наследство от жизни в урбомире, но кое в каких вопросах даже Элька оставалась в границах старой реальности, отрицающей возможность для обычного человека этакого божественного симбиоза на грани самоотречения.

– Жизнь жрицы – в первую очередь служение и не только и не столько избранной богине, сколько тем, у кого есть в том насущная нужда, – спокойно отозвалась Мирей, объясняя элементарные, привычные для нее принципы. – Я рада незримому присутствию Ирилии за своим плечом в любое из мгновений жизни, к которому она снизойдет по собственной ли воле или в ответ на мольбу о помощи.

– В моем мире тебя бы канонизировали, Мири, – честно признала Элька, вроде бы уже привыкшая к тому, что ее высоконравственная подруга птица редкая, но только сейчас осознавшая насколько. – Причисли бы к лику святых и возносили молитвы в храмах, свечки бы ставили и иконы бы с тебя рисовали. Красивые были бы иконы, просто загляденье!