Он стянул ее лифчик вниз и перешел к ее сосками, сжимая их,пока она не задохнулась от его губ.

- Век…

- Тсс… Позволь мне, тебе понравится.

Он наклонился, продолжая дальше то, что начал, посасывая еепока его руки касались других мест, катаясь по ее бедрам, гладя ее. Он сводилее сума своими ленивыми движениями, посасывая ее, но не доходя до ее сладкогоместечка, которое уже болело. Между тем, его рот творил чудеса с ее сосками,дразня и потряхивая их, то снова посасывая, и боже, вид его темной головыприльнувшей к обнаженной коже возбуждал. Запуская руки в его толстые волосы,она приподняла ноги в бедрах.

- Век пожалуйста…

- Скажи мне, что ты хочешь, - сказал он напротив ее груди.

- Возьми меня.

Он отстранил голову в сторону и посмотрел на нее. – Яподумаю.

На этой ноте, его розовый язычок расширился и пробежалтеплый влажный кружочек вокруг ее сосков. Постанывая, она попыталась обхватитьего снова, но места не хватало.

- Где ты хочешь чтобы я был, Райли? – потребовал он. Когдаона добралась до его руки, готовая помочь ему, взяв его в руководство, он убралее чертовы руки прочь. – Нет. Ты должна сказать это.

- Век…

- Мое имя, - он приложился губами рядом с ее ухом. – И онозвучит лучше всего, когда ты говоришь его. Но я не думаю, что ты хочешь, чтобыя начал щупать себя.

- Это было бы занимательно, - простонала она, когда как ейпоказалось, его большой кулак сжал ее окружность. – К сожалению все моевнимание направлено на тебя. Куда, Райли?

К черту все это. В эти дразнящие игры могли играть двое. Онасделала ему небольшой толчок, и он услужливо отошел назад, без сомнения,готовый выслушать все забавные вещи сказанные ею. Вместо этого же, она опустилавеки, посмотрела на него снизу вверх… и положила свою руку себе между ног.

- Я думаю о тебе, - сказала она потирая себя. Затем онаприкусила губу и заработала бедрами, и не потому, что она хотела похвастаться,а потому что она именно так могла чувствовать его. – Прикоснись ко мне… Ячувствую тебя… потрогай меня…

Казалось, колени Века подогнулись. Или это, или он сбросилсвой центр тяжести, так или иначе, он осел на стену и был вынужден сжать своиладони сдерживая себя.

Занимаясь сексом сквозь свои брюки, что он смотрел на неетак, что она знала, этот сольный акт не будет продолжаться. Его бешенные глаза былиприкованы к тому, что она делала, его тело дрожало, словно в любую секунду онсоберет всю оснастку и возьмет на себя то, что она начала. – Хочешь помочь? –протянула она.

Он был рядом с ней в один миг, добавив к ее свою руку, поката не съехала в сторону, поскольку там было слишком тесно для его поглаживаний.Под его быстрыми и ловкими ласками, ее брюки были сняты, а затем он толкнул ихвниз с ее бедер, его усилиям помогала, упертая нога в унитаз и приподнимавшаяее. Опустив пояс до ее колен, он получил доступ к ее трусикам, и «О, Боже!»,отозвалась она, когда он нашел ее.

В этом было нечто такое вкусное в сочетании того, что онабыла обнажена и он потирал ее. И это было еще до того, как он нырнул подограждающий барьер и приник кожей к кожей с ее ядром.

Вцепившись в его плечи, она дернула его к своему рту, когдаон остановился на вершине ее лобка, вожделея ее сильнее, и сильнее, и…

Райли окунулась в сильном оргазме, сжав ноги вместе вокругего талантливой стороны, ее тело поддергивалось в искусственных импульсах. Темне менее, он не останавливался, он продолжал двигать в перехлесте с этойволной, пока она не захрипела, задыхаясь в совокупности с блаженством.

Век приподнял спину и посмотрел на нее, у него не быловозможности высвободится, но он уверено проклинался ища удовлетворения.

- Как тебе такое в виде закуски? – прошептал он, егоопущенные веки выражали лишь предположения о том, как он был там велик.

Когда она восстановилась в достаточной мере, чтобыдвигаться, она протянула руку и положила на его эрекцию закрытую от нее. –Удовольствие будет окупаемым.

Стоя напротив Девины, во дворе дома офицера внутренних дел,Эдриан не реагировал на подколку впервые в своей неестественной бессмертнойжизни. Как там Эдди? Пахнет как роза?

Он посмотрел через плечо Джима на эту фальшивую задницугламурной киски, кусок зла, слова демона ударяли его в черепе, словно миньонударил по его куполу и ублюдок проделывал свои хиты в его мозгу кувалдой.

Старый Эдриан оттолкнул бы Джима, или что-либо другое на егопути, чтобы сжать своими руками ее горло и сжимать его, пока она просто незадохнется, но он уже отрезал ее уродливую голову от ее позвоночника.

Это было бы именно тем, чего она ожидала. То, что она делалаподобно банковским операциям. Она говорила всегда с причиной.

И он оставался под контролем, словно его осенило, что егогорячая голова была одной из причин того что его лучший друг был убит. Джим былправ: Эта игра называлась дестабилизацией, и демон сделала то, что хотела,поскольку она была уверена, что он поможет ей в войне. Так что да, сколько быраз его не убивали, сколько бы он не окрашивался кровью и его не ударяли пояйцам, он просто будет стоять там, где стоит. Все же, он не мог ей ответить. Онне доверял себе, чтобы открыть рот.

- Эдди в целости и сохранности, - сказал Джим. – И мыпозаботимся о нем.

- Новое дельце в качестве гробовщиков. Как странно. – Девинашироко улыбнулась, будто она была по-настоящему глубоко счастлива. – А ты нескучаешь по нему, Эдриан? Ничего, я все еще чувствую, что ты здесь. Ты знаешь,если тебе понадобится плечо поплакать, я всегда буду доступна для тебя.

Подобно тому, когда он уже собирался сказать ей, чтобы оназасунула свою состряпанную симпатию в задницу, он вспомнил о своем дерьмовомкляпе во рту, так и Джим сжал руку Эда, пока парень почти не оторвал ее.

И спаситель был прав: Если бы он отреагировал так, какхотела Девина, то Эдди бы умер за гребанное ничто. Что было единственной худшейвещью, чем его первостепенная потеря.

На этой ноте, он сжал другой рукой за Джимом так, чтобы ониоба сдерживали его на месте. Девина, казалось, на мгновение была в замешательстве.Но это не в последнюю очередь. – Парализован от горя, Эдриан? – прошлавечность.

И где-то в бесконечности сердцебиения между ее насмешками иего не реагировании, он начал остывать: Его эмоции перестали бегать к любой изкрайностей, как если бы они сгорели, подобно упавшей звезде, он почувствовалволну повернувшую его, которая спрятала его вне досягаемости от Девины.

Ей было бы лучше просто оставить его в покое и позволить емувариться в своем гневе. Но теперь, толкнув его в это ясность Арктики, в первыйраз, он мог отвечать только своим умом, а не сердцем.