будем ждать тебя, - Тоська посмотрела в глаза преобразившемуся до неузнаваемости бывшему смерду.

Тот отрицательно покрутил головой, улыбнулся и тихо произнес:

Спасибо, что взяла меня с собой…

Девушка резко отвернулась, пряча наполнившие глаза слезы, и не оборачиваясь, погнала карвана к близкому уже лесу.

Осознав, что что-то ускользнуло от нее во взаимоотношениях между этих двух людей, Маша бросила последний взгляд на Хорьку и поспешила за подругой.

Силуэты беглянок еще не скрылись за деревьями, когда показались первые всадники. Хорька подпустил их на расстояние гарантированного поражения из лука, шагнул из-за скалы, одну за другой выпустил несколько стрел и вернулся в укрытие. Двое карванов покатились кубарем, подминая под себя всадников. Еще один карван закричал почти по-человечески и поднялся на дыбы, сбрасывая седока, у которого из шеи торчала охотничья стрела. На него тут же наткнулся следующий всадник и тоже вылетел из седла споткнувшегося животного.

Оставшиеся в седлах придержали карванов, заметались, понимая, что находятся на открытом месте, но быстро опомнились и схватились за луки. Теперь Хорьке не удавалось выстрелить прицельно. Как только он высовывался из-за скалы, в него тут же летел град стрел. Впрочем, особо часто стрелять ему было нечем. Запас стрел подходил к концу, и охотник тратил их экономно, стреляя только тогда, когда преследователи делали попытку прорваться через узкий участок.

Последняя стрела поразила вражеского карвана, когда на землю уже опускались сумерки. Взглянув на лес, Хорька с удовлетворением отметил, что под деревьями уже царила непроглядная тьма, отбросил ненужный лук, оголил саблю и вышел навстречу гарцующим выше по склону соотечественникам. Те вызов бывшего смерда не приняли, вскинули луки, и он упал, пронзенный сразу несколькими стрелами. Когда казимиры подъехали к поверженному, их поразила застывшая на его лице удовлетворенная улыбка.

Итогом Хорькиной засады стали трое убитых и двое раненых казимиров, а так же пятеро убитых карванов.

Утром оставшиеся пятеро всадников продолжили преследования беглянок. Все они были хорошими следопытами и легко находили направление, по которому двигались девушки. Отправляться в горные леса столь маленькой группой было делом рискованным из-за обитающих в горах хищников. Но казимиры надеялись, что быстро догонят беглянок. Однако надежды на быстрый результат не оправдались. Слишком далеко те успели оторваться, пока бывший смерд сдерживал погоню. Миновав лесистую долину, к полудню всадники выехали к подъему в очередное ущелье. Тут-то их и поджидал неприятный сюрприз в виде трех горных львов

Вообще-то, в отличие от обитателей земных саванн, горные львы вели одиночный образ жизни. Но весной в брачный период самец мог сосуществовать с двумя-тремя самками. Для людей встречи с такими группами редко заканчивались благополучно. Три-четыре свирепых хищника могли напасть даже на довольно большую группу охотников. И жертв было обычно минимум по одному человеку на льва.

Понятно, что вылетев на полном скаку за стену высокого кустарника и увидев в двухстах метрах впереди трех огромных львов, всадники в ужасе осадили карванов.

Звери тоже заметили людей, но вопреки обыкновению не бросились сразу на выскочившую на них легкую добычу, а лишь грозно прорычали, обратив к людям окровавленные морды. Причина, по которой казимирам повезло не стать наполнителем желудков одних из самых опасных горных хищников, была представлена наглядно в виде разбросанных по поляне окровавленных кусков плоти, седельных сумок, седел и какого-то непонятного тряпья. Да и животы у львов были раздуты так, словно все трое, включая самца, были на последних днях беременности. С такими перегруженными желудками они, пожалуй, не смогли бы догнать даже пешего человека.

Мгновенно оценив ситуацию, казимиры не стали испытывать судьбу, развернули пятящихся в ужасе карванов и понеслись прочь, неся весть о досадной гибели двух взбалмошных девиц, вздумавших сунуться в горы, где и опытному охотнику в одиночку долго не выжить. Да и что с них взять, одна москалька, другая дочь бывшего москаля. Только зря погубили троих товарище и пятерых карванов….

Холм. Жестокая реальность

А весна продолжала наращивать темп. Зазеленели первые листочки на кустах. В ветвях во множестве сновали беспрестанно щебечущие птахи. Надцветочными полянами загудели мохнатые шмели. В небе потянулись косяки перелетных птиц. Над далекими скалами вновь замелькали белые точки заселивших их чаек. Вот и близ Холма появились утки. Они громким кряканьем выражали людям негодование по поводу изрядно уменьшившихся зарослей прошлогоднего камыша.

Но кроме мелкой живности вместе с теплом в окрестностях Холма появилось множество и более крупного зверья. Попаданцам лишь оставалось удивляться и строить предположения, почему в прошлом году они не наблюдали такого оживления. Главной являлась подсказанная росами версия, заключавшаяся в том, что все местные твари чуяли запах тирана и потому обходили холм десятой дорогой. Пусть Малыш и был всего лишь детенышем первогодком, но возможно обычно детеныши тирана никогда не живут отдельно от свирепых родителей, а потому его присутствие автоматически означало и присутствие рядом взрослых особей.

И пусть снующее по окрестностям и даже забредающее на Холм непуганое зверье значительно облегчало добычу мяса, но при таком раскладе следовало ожидать появления и более крупных тварей, которым выпущенные из охотничьих луков стрелы нипочем, а люди являются лакомой добычей. Да те же мохнатые ящеры, мясо которых было столь нежным на вкус, могли запросто напасть на одинокого роса. И одно такое нападение уже случилось при заготовке лещины. К счастью женщина, на которую прыгнул ящер, оказалась бывалой охотницей и смогла окоротить монстра. Недовольно шипя и орошая землю кровью из разрубленной топориком ноздри, тот поспешно ретировался.

А вот нападение огромного медведя могло закончиться гораздо более печально, не заметь его вовремя двое мужчин, направлявшихся к опушке леса за заготовленными бревнами. Они увидели зверя, когда тот, обнюхивая землю, вышел из-за штабеля бревен. Не раздумывая, росы вскочили на переоборудованные под перевозку бревен телеги и погнали карванов к Холму. Погонять животных было не обязательно, ибо они и сами, крича от ужаса, стремились скорее умчаться от свирепого хищника.

Однако и голодный после зимней спячки медведь не собирался спокойно наблюдать за улепетывающими деликатесами и припустил за ними со всей своей звериной скоростью. Благо с холма вовремя заметили погоню, и два десятка вооруженных длинными рогатинами росов успели преградить дорогу косолапому, когда тот уже почти нагнал одну из повозок. На свою