едва ли не половина поселенцев. Однако Потап строго пресекал стремления молодых росов отправиться навстречу смертельным приключениям. Он и десяток-то парней, словно от сердца оторвал. Ведь понимал, что, скорее всего они погибнут в кишащих свирепым зверьем горах, возможно даже не дойдя до земель казимиров. Но так же зверобой понимал, что Михаила не остановить. А отпускать его одного… Не поймут соплеменники. Не поймут и не одобрят. А значит, потеряют веру в назначенного Кругом старшину.

Вот и Ефрем со Славием рвались отправиться на спасение пришелицы Марии. Но гибель старшего товарища заставило изменить решение близнецов. Теперь их целью была зубастая водяная тварь. А задавшись целью, каждую свободную минуту братья уделяли строительству ворота, который ранее собирались использовать для ловли исполинских щук.

Пока вопрос с гигантской водяной крысой не был решен, фанаты рыбалки перешли на заброс донок с обрыва. Сергей показал росам способ заброса обычных закидушек, и те теперь сматывали на землю нужную длину лески, раскручивали над головой конец с тяжелым грузом и метали его в воду. Находясь на верху обрыва, вытягивать улов можно было, не только наматывая леску на катушку с помощью воротка, а еще и просто отходя от края и подтаскивая за собой снасть. Однако при затаскивании рыбин и раков на обрыв, те нередко за что-нибудь цеплялись и обрывались. Потому парням приходилось страховать друг друга – пока один подтягивал, другой подцеплял улов багром.

Более других предстоящий поход Михаила волновал Сергея. Парень буквально разрывался между желанием пойти с другом, и ответственностью перед Зоей и будущим ребенком. И если в преддверии предстоящего похода с лица Михаила сошла поселившаяся на нем мрачная грусть, то лицо Сергея становилось все более Мрачным. А после того, как однажды он из-за какого-то пустяка неожиданно нагрубил Зое, его отозвала для разговора Оксана. Она обстоятельно и в довольно популярных выражениях объяснила пришельцу, что женщине в положении Зои крайне необходимо душевное равновесие и положительные эмоции. Чего нельзя испытывать, глядя на вечно кислую физиономию мужа. И если Сергей настоящий мужчина, то он должен ограждать свою женщину от тоски и других нехороших чувств, а не нагнетать их.

Провели разъяснительную беседу с Сергеем и Потап с Михаилом. Михаил даже в шутку попросил зверобоя временно посадить Сергея на цепь, если тот будет настаивать на участие в походе.

А накануне похода друзья просидели вдвоем всю ночь под навесом. Зоя несколько раз выходила из дома, смотрела на мирно беседующих под стрекот ночных насекомых парней, и, не решаясь прервать их общение, уходила обратно в спальню.

Лесные гиганты

Едва девушки скрылись в лесу, как вслед им донеслись одновременные крики людей и карванов. Маша оглянулась, но сквозь частые стволы ничего не смогла увидеть. Тоська молча, погоняла своего карвана. Лосенок хромал рядом, периодически жалобно мыча. Хромать по лесным зарослям малышу было трудно. Но все же он упорно старался не отстать от наездниц, словно понимая, что необходимо уйти как можно дальше от следующих по пятам других двуногих. Благо, через какое-то время лес стал более редким. Это вкупе с безоблачным звездным небом помогло двигаться даже после наступления ночи. Лишь миновав голое каменистое поле и углубившись в густой подлесок, в котором уже совершенно ничего не было видно, Тоська объявила привал.

Измотанная выпавшими на минувший день испытаниями Маша провалилась в сон сразу, как только слезла с седла. Она смогла лишь сделать шаг к ближайшему дереву, прислониться спиной к стволу и опуститься на землю.

Со вздохом взглянув на опустившую голову на грудь пришелицу, Тоська принялась выполнять работу, которую до сих пор делал Хорька. Сняв поклажу и упряжь с животных, отпустила их пастись, выложила на подстилку скромный ужин из черствых лепешек и запеченной на углях зайчатины, и попыталась растолкать Машу. Но та лишь мычала во сне что-то невразумительное и категорически не желала открывать глаза.

Подождав, когда животные насытятся молодой зеленью, Тоська уложила карванов, постелила меж их теплых боков попону, перенесла на нее безвольную пришелицу и накрыла сверху второй попоной. Сама села на ее место, и так и просидела, прислонившись к стволу и не сомкнув глаз до самого рассвета.

Утром оказалось, что девушки в темноте почти пересекли всю долину. Будь у них возможность двигаться еще час полтора, и они вышли бы к широкой каменистой тропе, и тогда при желании смогли бы продолжить путь без остановок даже ночью. Тропа вела в широкое ущелье, склоны по обеим сторонам которого поросли густым лесом.

Утром, решив дать измученной пришелице еще немного поспать, Тоська сперва запрягла животных, сменила повязку на раненой ноге лосенка и только после этого растолкала девушку. Молча пожевав сухой зайчатины и угостив Няшика лепешкой, они поднялись в дорогу.

Жизнь им спасло то, что по густому подлеску они вели карванов на поводу. И так прошли еще некоторое расстояние, уже выйдя на тропу, желая размять ноги перед долгой дорогой в седле. С громким рыком две огромные тени взметнулись из зарослей и упали на животных, ломая им спины и вгрызаясь клыкастыми пастями в шеи. Третий более крупный монстр, а это был горный лев, метнулся к Няшику. Да, все лесные хищники обычно обходят стороной хозяина леса, будь то взрослый исполин или его теленок. Но в данном случае, вероятно, сказалось то, что раненый лосенок находился среди другой лакомой добычи, а любовные игры заставили притупиться прочим инстинктам львиной троицы.

Но и Няшик, даром, что был всего лишь полуторагодовалым лосенком, не пожелал стать покорной жертвой и встретил льва таким мощным ударом копыта, что тот опрокинулся на спину. Мгновенно поднявшись, хищник потряс гривастой головой, отступил на пару шагов и припал на передние лапы, готовясь к новому прыжку.

Лосенку во время удара пришлось опереться на больную ногу. Теперь Няшик и вовсе держал ее на весу. Он поднял морду вверх и затрубил пронзительно громко и тоскливо.

Все это произошло в пару мгновений, за которые девушки успели лишь оглянуться. Увидев прямо перед собой огромную львицу, с хищным урчанием выдирающую куски кровавой плоти из тела поверженного карвана, Маша со стоном погрузилась в беспамятство и осела на каменистую землю безвольной куклой. Тоська тоже впала в ступор