-Нет, - заявил он, усаживая Птаху на собственное колено. – Вы, Ваша Светлость, не в курсе, Птаха тем более, но титул у девочки уже есть.

Герцог только выразительно приподнял бровь. Мол, поясните, милорд Дэкрэ.

Батя не стал ничего пояснять. Просто вытащил из рукава по всем правилам оформленные документы. Заверенные, между прочим, в центральном столичном Храме Стихий.

-Это – документ на установление отцовства. Это – на признание Марии Сибирцевой моей законной дочерью и наследницей. Это – Право на наследуемый титул маркизы Дэкрэ. Это – документ, удостоверяющий личность.

Немая сцена.

Причем, даже Птаха не сразу нашлась, что сказать, и только хлопала длиннющими ресницами, едва не поднимая ветер в кабинете.

Правда, потом она все же нашлась.

-Батя, если ты сейчас же не объяснишь свои инсвинуации, -грозно начала она, подрываясь с его колена. –Я ж из тебя не знаю, что сделаю!

-Объясню, дочка. Всем. Но позже. А ты пока вспомни Черную Топь, Шестой отряд, и трех придурков с автоматом.

-Ты еще сюда Песню Серого приплети, и я поверю, что ты ни капельки не дракон, - буркнула Птаха. –И вообще-то, это я должна была бы тебя усыновить. Моей крови ты выпил больше!

-Стоп! – хлопнул ладонью по столу лорд Энтони. – Дориан, ты обменялся с Марией кровью?

-Да, -неохотно сознался лорд Дориан. – Вернее, это она напоила меня свой кровью, когда я уже почти склеил крылья. Так получилось. Будь я в сознании – ни за что бы не отважился на подобный опыт.

-И точно склеил бы ласты, крылья и все остальное. У меня же даже аптечки походной не было! Да что там – даже оторвать было нечего, чтобы твою рану перетянуть. А ты еще лежишь и бормочешь, что помочь тебе может кровь юной девушки, еще не знавшей мужчины. Пришлось делиться.

Тут она обернулась к Андрэ, побледневшему до легкой зеленцы.

-Андрэ, ты чего с лица сбледнул? Ничего ж критичного не было! Я ж там не одна была. Со мной еще Рысь был и Серый. Они быстро любителя девичьей кровушки в себя привели.

-Да, - содрогнулся всем телом лорд Дориан, и потер грудь. –Очнулся – пацаны в отключке на полянке валяются, упутанные собственными ремнями так, что и пошевелиться не могут. Над ними рысь сидит, караулит. А над Птахой здоровенный седой волк стоит, и лицо ей вылизывает. А она вся в крови. Я было подумал – волк ее задрал. Оказалось – в моей вывозилась.

-И не только вывозилась. – буркнула Птаха. –Еще и хлебнула изрядно. Сначала меня тошнило, а потом будто крылья прорезались. До Базы мы едва ли не бегом неслись. Я – от счастья, что Батя живой. Пацаны – от того, что волки по пятам шли. Хотя волков там было – один Серый. И рысь по деревьям скакал.

-В общем, выжил я и решил, что эта девочка будет моей дочерью. Своих детей у меня нет, и никогда не было. Не довелось как-то семьей обзавестись. Из дальней родни – только вы, а вам ни мой титул, ни мои сокровища и даром не нужны. Я, как узнал, что Птаха в мой мир попала, сразу же стал Путь искать. Раньше не особо возвращаться хотелось. Там у меня друзья появились. Работа интересная. Местность непривычная. Я все больше по горам специалист, а там на сотни верст – тайга. Да и….

Тут лорд Дориан вновь зябко передернул плечами.

-Я ведь тоже в той заварушке крылья потерял. Никак не мог обернуться. Чую – жив мой зверь, а отзываться не желает. Поначалу психовал. Потом плюнул. А когда меня на Землю перекинуло стихийным порталом, решил: пусть так. Человеком поживу. Голова на плечах, руки при мне. Не пропаду.

-Но ты же оборачиваешься! – вытаращился на него Эдориан. –Мы же все видели твоего зверя.

-А это все она, - хмыкнул лорд Дориан, кивком головы указывая на Птаху, что-то негромко втолковывающую Андрэ. -Ее кровь так сработала. Уж не знаю, почему. Я долго голову ломал там, на Земле. Думал даже, что затесался в ее родне кто-нибудь из наших. Насколько смог – проследил предков с обеих сторон. Ничего подозрительного не нашел. И только здесь у меня кое-какие подозрения появились. Но говорить о них пока не буду. Проверить надо.

-Думаешь, она….

-Вряд ли. Но что-то в ней есть. Но это пока терпит. Сейчас более важные дела есть…

Андрэ

-Птаха, я с кем разговариваю?

Вот так всегда: хочешь ее уберечь, охрану приставляешь, стараешься, чтобы у нее все для спокойной жизни было, а она….

А она уже свои ботинки зашнуровала. Мельком в зеркало глянула, поправила выбившуюся из косы прядь. Подмигнула своему отражению и обернулась ко мне.

-Справа горы, слева речка,

Деревенька за спиной.

Сузилось кольцо в колечко –

Может быть, последний бой….*

А голосок у нее приятный. Даже когда она просто напевает странные песни своего мира. Слушал бы и слушал, но времени не хватает.

-Птаха!

-Андрюша, сокол ты мой ясный! Дракоша ты мой ненаглядный! Это только раз! Один раз, честно – честно…. Клянусь зубом графа Оверст!

Я вздыхаю. Птаха – она такая Птаха….

-Почему именно его зубом-то? – спрашиваю с тоской. В принципе, я и так ответ знаю. Как и то, что пальчики левой руки Птахи сейчас скрещены за спиной. В то же зеркало прекрасно видно. Впрочем, Птаха даже не пытается их особо спрятать. И врать она тоже не хочет. Поэтому и клянется зубом сбрендившего ловеласа.

Он, кстати, тоже сейчас в лечебнице. Да-да, в той самой, где мягкие стены и нет ни острых, ни колющих предметов.

А наш доверенный лекарь со своими помощниками лихорадочно ищут средство, способное вывести его из депрессии. Слово-то какое – депрессия! Батя из другого мира принес. У нас раньше и понятия-то такого не было.

Честно говоря, мне графа даже жаль немного. Столько лет мужик ни у одной женщины отказа не знал. Любая готова была за ним на край света бежать, задрав юбки и сбросив туфли. А тут на тебе! Появилась мелкая пигалица, и все – закончилась у графа Оверст веселая и беззаботная жизнь.

И амулета обольщения лишили.

-Птаха!

Птаха еще и попрыгала на носочках, проверяя – нет ли лишнего звона.

-Мария!

-Андрюшенька, тебе красиво или соврать?

А глаза