Он смешно зашлепал чувяками. Покрутил во все стороны красным пластмассовым носом. Побежал на корму, где матросы спускали на воду шлюпку. Вслед за матросами заскочил в лодку, и она, стрекоча мотором, поплыла прочь от теплохода, который, потеряв управление, стал медленно поворачиваться, и было видно, как он погружается в воду.

Дети, обомлев, стояли на палубе. Люди на набережной начинали кричать и указывали на тонущий теплоход. А моторка весело уплывала. Клоун отцепил от носа и кинул в воду целлулоидный шарик. Содрал колпак и маску. Маерс смотрел, как удаляется белый корабль. И над ним в тусклой мгле лазеры снова начертали стихотворную строку пролетарского поэта: «Я люблю смотреть, как умирают дети».

В это же время киллер Федя Купорос, застреливший чрезмерно спесивого Рому Звукозапись, двигался за город на безупречно новом джипе «Чероки». На сиденье справа лежал пятнадцатизарядный пистолет «Беретта 92», а ТТ торчал из-под ремня, приятно надавливая на пупок. Он получил приказ от главаря областного Законодательного собрания взорвать священный дуб и теперь ехал выполнять задание, бросив на заднее сиденье мешок с пластидом и электровзрывателем. Он был в отличном расположении духа, потому что готовился к поездке в Америку, в Лас-Вегас, где намеревался «оттянуться по полной». Спустить накопленные деньги в казино, в ресторанах, с дорогими проститутками и дружками, которые поджидали его, строго наказав выучить хотя бы два десятка английских выражений. Он вел машину, представляя ночное буйство реклам, зеленое сукно игорных столов, груди топ-моделей. Заглядывал одним глазом в русско-английский разговорник, зубрил трудные для уральского произношения фразы. «Хау матч». «Каунт, плиз». «Брекфаст». «Найс ту мит ю».

Вдоль шоссе шла пожилая женщина в долгополой юбке и длинной кофте, и было видно, что она устала, с трудом переставляла ноги. Федя Купорос притормозил, приоткрыл дверцу.

— Садись, мать, подвезу.

— Спасибо, сынок, — с благодарностью откликнулась женщина. Стала забираться в высокую машину, и Федя, сделав страшное лицо, сунул ей руку под юбку, гаркнул:

— Найс ту мит ю!

Женщина в ужасе отшатнулась, а Федя с хохотом захлопнул дверцу и погнал машину.

Перед ним по шоссе ехал колесный трактор с подвесной косилкой. Вилял из стороны в сторону, мешая проехать, не откликался на гудки. Федя приоткрыл стекло, просунул наружу беретту и сделал несколько выстрелов в воздух, отчего трактор шарахнулся в сторону, и, обгоняя его, Федя увидел потрясенное лицо сельского тракториста.

— Каунт, плиз! — хохотнул Федя, помахав крестьянину стволом.

Когда он проносился сквозь деревню с убогими заколоченными хижинами, к машине вынеслась собака, и, оскалив хрипящий ненавидящий рот, гналась за ней. Федя слегка вильнул, ударив зверя колесом, услышал упругий удар. Видел в зеркало, как лежит на синем асфальте пушистый комок, содрогаясь в предсмертной муке.

— Брекфаст, — произнес Федя Купорос, приближаясь к священной роще, где находился чудотворный дуб.

В дискотеке «Хромая утка» Джебраил Муслимович Мамедов готовил кальяны, в которых уже тлели ароматные угольки, и служители подсыпали в медные чашечки крохотные крупицы «препарата Тьмы». За их приготовлением нетерпеливо следили молодые люди, пожелавшие совершить космическую одиссею, вкусить сладкий наркотический дым и унестись в иные миры. Всем руководил сам Джебраил Муслимович, который был облачен в космический скафандр и просил называть его «юрий гагарин с маленькой буквы». Кальяны были выписаны из стран Залива, были великолепными изделиями стеклодува, переливались, как волшебные лампы. Молодые люди жадно смотрели на драгоценные сосуды, на изогнутые, как водоросли, трубки и костяные мундштуки.

Жених и невеста были первыми в очереди желающих. Прелестная девушка с открытым смелым лицом и золотистыми волосами бравировала своей смелостью, хотя было видно, что она немного робеет. Жених, свежий, сильный, с милым пушком на круглом юношеском лице подбадривал подругу:

— Ты вдохни и задержи выдох. И сразу взлетишь в открытый космос. А я тебя там догоню.

— А если я там потеряюсь, и ты меня не найдешь?

— Мы возьмемся за руки и улетим вместе. Чем ехать к твоей бабушке в деревню и там проводить медовый месяц, лучше совершим свадебное путешествие в космос.

— Я боюсь. Я слышала, одна девушка надышалась, улетела, да так и не вернулась. И ее парень тоже не вернулся.

— Значит, они живут на других планетах. Мы же хотели с тобой уехать из нашего дурацкого города. Вот и улетим на другую планету.

Они оба храбрились, и все-таки робели, и Джебраил Муслимович ободрял их, улыбаясь из своего серебристого шлема:

— Это будет что-то просто замечательное. Вы испытаете такие оргазмы, которых на земле не бывает. Я вам дам ответственное задание. Вы — боевые астронавты Соединенных Штатов Америки. Вы полетите в созвездие Льва, к звезде 114 Лео, где прячется эскадрилья вражеских космолетов. Вы взорвете их и вернетесь обратно. Вы станете национальными героями Америки, и вас наградят медалью «Пурпурное сердце». Это я вам обещаю.

Он радостно смеялся, и молодые люди счастливо улыбались, готовые к космическому старту. Служители омывали костяные мундштуки красным вином, протягивали их жениху и невесте.

И все это сливалось в общее, охватившее город празднество, которое достигало своей вершины.

На центральной площади, перед зданием администрации, где когда-то стоял бронзовый памятник Ленину, теперь были врыты восемь деревянных столбов и построен дощатый настил. Вокруг столбов и настила выстроилось каре красных человечков, которые охраняли место предстоящего действа. По окрестным улицам расхаживали глашатаи в облачении средневековых герольдов и в золотые мегафоны зазывали народ на площадь.

— Достопочтимые граждане, спешите увидеть неповторимое зрелище. В нашем городе действуют законы штата Арканзас, где допускается смертная казнь в отношении изменников родины. Через час на главной площади состоится сожжение восьми злобных врагов рода людского. Эти исчадия хотели создать искусственную радугу и с ее помощью сжечь наш город, спалить храмы и супермаркеты, банки и коттеджи самых уважаемых граждан и установить в городе кровавую Диктатуру Света. Идите на площадь и несите вязанки хвороста. Россия выходит из моратория на смертную казнь. Не пропустите неповторимое зрелище!

Народ слышал звоны золотых мегафонов. Валил на площадь, продолжая поедать сладкое мороженое, пить из жестяных баночек вкусное пиво, жевать жвачки.

На площадь между тем выехал железный тюремный фургон, и красные роботы помогли спуститься на землю восьмерым измученным узникам. Отец Павел Зябликов, шаман Василий Васильев, ученик Коля Скалкин, психиатр Зак Марк Лазаревич, лодочник Ефремыч, колокольных дел мастер Верхоустин Игнат Тимофеевич, хранитель мемориала Аристарх Петухов, директриса сиротского приюта Анна Лаврентьевна. Все они, истерзанные и обугленные, шатаясь, взошли на помост. Темнокудрый араб расставил их у деревянных столбов и каждого, притянув к столбу, обмотал веревками.