– Согласитесь, господин геолог, вряд ли какой-нибудь другой рабочий контракт позволил бы вам побывать в первобытном мире, – снова повернулся Афолаби к Луи. – А уж тем более поучаствовать в подлинном ритуальном действе.

– О да, – ответил Луи, занятый крокодильчатиной и пребывающий уже в лёгком подпитии. – Это было фантастическое приключение.

– Если пожелаете, приключение можно повторить.

– Спасибо. Полагаю, на одну жизнь одного раза достаточно. Но если вдруг услышу зов Великого Буру, я знаю, к кому обратиться.

– В любое время, – заверил раззадорившегося геолога глава алмазной корпорации.

Он выглядел необычайно весёлым и возбужденным. Кира и предположить не могла, что она и является тому причиной.

– А вы, Кира? – глядя ей в глаза, Афолаби выдержал паузу. – Вы хотели бы навестить племя, в котором побывали жрицей? Говорят, приобщение к первобытному затягивает, подобно наркотику.

Взгляд магната обжигал. В нём читалось что-то такое, от чего начинало резко тянуть под ложечкой, хотелось немедленно вскочить и бежать, спасаться. Она видела, что Жак несколько раз перехватил этот взгляд. Он ничего не сказал и никак не продемонстрировал своего отношения к происходящему, но Кира всем нутром чувствовала охватившее его напряжение.

– Благодарю, но надеюсь, что выступать в качестве связной с Великим Буру мне больше не придётся, – Кира нервно пожала плечами, не в силах сдержать охватившие её эмоции. – Я бы и в первый раз уклонилась от этой малоприятной роли, будь моя воля.

– А я бы дорого заплатил, чтобы присутствовать на этом феерическом шоу!

Не столько своими словами, сколько интонацией и всем своим видом Афолаби давал понять, что питает к Кире особый интерес. По её спине побежали мурашки. Она видела, что следом за Жаком напрягся Бонгани: торжественный ужин по случаю успешного завершения экспедиции приобретал неожиданный и чреватый осложнениями оборот. Бонгани знал, что Афолаби никогда не отказывается от того, чем решил завладеть. И этот внимательный, изучающий взгляд шейха, как будто он наблюдает за происходящим и ожидает, как развернутся события в дальнейшем.

Словно давая время на раздумье всем, кому следовало что-либо обдумать, Афолаби переключился на светский трёп с Луи на тему о преимуществах жизни в молодой африканской стране, предоставляющей профессионалам огромные возможности для карьерного роста.

Беседа, однако, продолжалась недолго, разговоры за столом как-то сами собой свернулись, и скоро стало ясно, что ужин подошёл к концу.

– Приглашаю прогуляться, – не спрашивая согласия гостей, а лишь объявляя о переходе к следующему пункту программы, сказал Афолаби, поднимаясь из-за стола. Шейх последовал его примеру.

Вслед за ними поднялись полковник и геолог. Уронив на спинку стула холщовую салфетку, Афолаби направился к теряющейся между деревьев тропинке – он привык, что люди идут за ним по первому зову. Так и случилось: Бонгани и Луи послушно пошли следом. Кира и Жак, переглянувшись, присоединились к остальным. Капитан Окпара замыкал шествие.

– Кажется, наш африканский магнат слегка повредился рассудком, – шепнула Кира.

Одёрнув камуфляжную куртку, Жак молча кивнул в ответ. Кира ощутила кожей, как он сосредоточен. Не одной ей показалось, что Афолаби затеял нечто неприятное и опасное. Она вспомнила, как в самом начале их знакомства Жак разделался на трассе с напавшими на них молодчиками, и приказала себе успокоиться. «Все будет хорошо», – подумала она и взяла мужа под руку.

Тропинка свернула в заросли, и гости увидели небольшое озерцо, заросшее цветущими лилиями. Из воды поднимался каменный фундамент, на котором стояла мраморная Кира – обнаженная, прикрытая развевающейся на ветру косынкой, выполненной скульптором с исключительным мастерством: мрамор напоминал настоящий шелк и не скрывал очертаний гибкого молодого тела. Сходство было очевидным.

– Какая тонкая работа! – воскликнул обычно сдержанный шейх Ахмед бин Касим. – Она может украсить любой музей мира!

– Да, это действительно так, – произнес Афолаби, любуясь скульптурой.

Потом повернулся к Кире. В глазах пылало вожделение, на губах играла улыбка, но она почувствовала себя, как в страшном доме Маоли, под ужасным взглядом чудовищной хозяйки. Кира многое бы отдала, чтобы этот человек смотрел на неё с другим выражением лица – любым, и пусть бы это были даже гнев и злоба…

– Вам нравится, мадам Бойер?

Она промолчала.

– Что это значит? – холодно спросил Жак.

Афолаби нехотя перевёл на него взгляд.

– А чем вам не нравится эта великолепная скульптура?

– Тем, что не я её поставил. Не забывайте, что это моя жена.

– Но ваша жена – королева бала! – Афолаби с деланным удивлением всплеснул руками. – Она вошла в историю нашего города!

Было заметно, что Жак сдерживается, чтобы не наброситься на хозяина виллы, и что конфликт, обретший столь явное материальное выражение в этой мраморной фигуре среди белоснежных лилий, просто так не разрешится. Шейх отошел в сторону и внимательно наблюдал за происходящим.

– Господин Афолаби, – сказала Кира, стараясь, чтобы её голос звучал ровно – не выдавая охватившего её страха. – Будьте любезны, проводите нас к выходу. Полагаю, лучше будет завершить эту встречу.

В глазах хозяина медленно, как облака на пасмурном небе, таяло выражение досады и нетерпения, в которое погружается хищник, вынужденный отсрочить нападение на намеченную жертву.

– Ну что вы, мадам! – он, наконец, выдавил улыбку. – Не стоит так торопиться. Идёмте. Вы непременно должны это увидеть.

Он шагнул к выложенной камнем тропинке, убегавшей за ограду, сплошь заросшую густым плющом. Оглянувшись, Кира увидела в отдалении двоих «леопардов». Ещё двое виднелись вдалеке между стволами. Происходящее мало напоминало прием гостей – скорее, охрану пленников.

– Не бойся, все под контролем, – спокойно сказал Жак и шагнул за Афолаби. О каком контроле он говорит, Кира не поняла, но пошла следом.

За поросшей плющом изгородью их встретил ещё один водоём, на этот раз без лилий, огороженный двухметровым сетчатым забором из толстой проволоки, – то ли небольшое озерцо, то ли пруд, метров тридцати в диаметре. В мутноватой воде под ветвистым дубом, ритмично поводя из стороны в сторону мощным хвостом, плавал крокодил. Это был большой и, судя по беспокойному поведению, голодный хищник: он то и дело нырял, высматривая рыбу, которой здесь отродясь не водилось.

– Двести двадцать пять килограммов, семь метров, – сказал хозяин, разглядывая рептилию. – К сожалению, в наши дни трудно найти более крупные экземпляры.

Афолаби повернулся к Жаку.

– Не желаете поохотиться, мьсе Жак? – с нескрываемым вызовом поинтересовался он.

Жак с не меньшим вызовом посмотрел в глаза Афолаби.