— Хорошо, — важно сказал он мне. — Но с тебя три пиццы. И картошку-фри. И мороженое, — добавил Арчи.

— Договорились, — согласилась я, и мы пожали руки в знак заключения сделки.

Арчи вылез, наконец, из машины, и в салон сел Андрей — до этого он стоял рядом с Ксю и о чем-то тихо с ней разговаривал. Я изредка посматривала на них, и если честно, мне понравилось, как он обращается с моей сестрой. Андрей не обнимал ее так, чтобы всем своим видом показать, что она — его собственность, не приставал с поцелуями, в общем, не позволял себе вольностей. Но при этом он смотрел на нее довольно нежно, хоть и пытался это скрыть. А еще заправил за ухо прядь волос, когда под порывом ветра она вырвалась из небрежного пучка. В этот момент сестра улыбнулась, и я вдруг поняла, что никогда не видела у нее такой счастливой улыбки, когда она встречалась со своим бывшим.

Она любила его. А что чувствовал он, кроме нежности, я не могла понять.

Андрей завел машину, и мы плавно отъехали от нашего дома. Он — сидя за рулем, а я — лежа на заднем сидении. Поселок мы покинули без проблем, но выпрямилась я только тогда, когда высокий забор остался далеко позади. Папа наверняка обидится на меня, и я понимаю, почему, но не могу сидеть дома. Не могу.

— У вас с Ксю все серьезно, да? — спросила я, глядя, как за окном проплывают заснеженные поля, над которыми застыли безмолвные облака. Внутри было пусто, хотелось забыться ото всех этих проблем, но я знала, что у меня нет на это права. Поэтому я решила поговорить с Андреем.

— Может быть, — осторожно ответил он.

— Ты ее любишь? — задала я следующий вопрос, глядя на его глаза, отражающиеся в зеркале заднего вида. Он молчал. Просто вел машину вперед и молчал, будто бы ничего не слышал. — Андрей?

— Я не знаю, что тебе ответить, — сказал он. — Мало времени прошло. А врать не люблю.

— А как ты поймешь, что любишь ее? Или не любишь? Ты когда-нибудь любил? — не отставала я от него.

— Это допрос? — полюбопытствовал Андрей.

— Нет, конечно. Можешь не отвечать, — ответила я. — Я спрашиваю об этом не ради праздного любопытства. Я просто волнуюсь за свою сестру. Она очень ранимая и эмоциональная. И недавно пережила личную трагедию. Ты, наверное, знаешь.

— Знаю, — ответил парень. — Не бойся, я не такой, как ее бывший. Совсем.

В его голосе послышался вызов.

— Надеюсь, — слабо улыбнулась я. — Мне кажется, что ты делаешь ее по-настоящему счастливой. Раньше Ксю была похожа на грозовое облако — того и гляди, прольются слезы. А теперь сияет, как солнышко. Надеюсь, так будет дальше.

— До Ксюши у меня была девушка, которая бросила меня ради другого, — зачем-то сказал Андрей. — Поэтому мне сложно судить, люблю я ее или нет. После разрыва я обещал себе, что никогда и никого любить не буду. Точно не буду. А потом встретил твою сестру.

Я вздохнула и помассировала виски.

— Вот оно что. Говорят, что любовь прекрасна, но она делает стольких людей несчастными… Просто помни, Андрюша, что если ты обидишь мою Ксю, я приду к тебе с вилами, — пригрозила я в шутку.

— Обещаю, что не обижу, — серьезно пообещал он и вдруг спросил меня: — А ты встречаешься сейчас с кем-нибудь?

— Встречаюсь, — кивнула я.

— Ты влюблена в этого человека? — продолжал он. Его голос был странным, но я не понимала, почему. Может быть, потому что Андрею сложно говорить о любви? Для многих парней эта тема — табу. Будто любовь — это что-то постыдное.

— Думаю, да, — ответила я.

— Тогда как ты поняла это? — допытывался он.

— Я поняла это не сразу. Когда испугалась, что могу потерять его, — зачем-то призналась я. Перед глазами возникло лицо Олега. — Я безумно этого боюсь. Знаешь, мне кажется, что настоящая любовь сильнее гордости и обиды.

— Звучит пафосно, — заметил Андрей.

— Как есть, — развела я руками.

— А настоящая ненависть? — тихо спросил он. — Чего сильнее настоящая ненависть?

— С этим вопросом не ко мне, я ведь нормальная, — ответила я легкомысленно. — И знаю только одно — любовь побеждает ненависть.

— Как в сказках?

— Как в жизни.

Андрей тихо рассмеялся, но промолчал.

Остальную дорогу мы почти не разговаривали, а если и перебрасывались парой предложений, то об ерунде. Андрей высадил меня неподалеку от ресторана Стаса за десять минут до полудня, и я, от души поблагодарив его, направилась к ресторану, который принадлежал Чернову. Нашла я его быстро — он находился на оживленной улице в самом сердце города. Я никогда в нем не бывала, однако часто проезжала мимо, и мне даже в голову прийти не могло, что этим пафосным заведением владеет друг Олега.

Я забежала внутрь — в царство строгой роскоши, покоящейся за огромными окнами, однако меня едва не выставили за дверь.

— Девушка мы работает с трех, — подскочила ко мне светловолосая молодая женщина, скорее всего, администратор.

— Извините, но мне нужно увидится с хозяином, — сказала я.

Она посмотрела на меня как на сумасшедшую.

— Со Станиславом Черновым. Он ждет меня.

— Извините, я такой информацией не обладаю, — заявила администратор. — Пожалуйста, покиньте ресторан. Мы закрыты.

— Стас ждет меня, — нахмурилась я. Только этого мне еще не хватало. — Сообщите ему, что пришла Татьяна Ведьмина.

— Мы закрыты, — повторила она.

— Но он ждет меня, — нахмурилась я.

— Дурочка, — вдруг улыбнулась женщина. — Ты ему не нужна — вас таких вокруг Станислава Константиновича целое стадо бродит. У него подруга есть. А ты, милочка, охоться на другого богатенького.

— Вы дура? — прямо спросила я. Ее слова меня рассердили. За кого она меня приняла?

— А ты умная, — хмыкнула администратор. — Проваливай, пока охрану не вызвала.

— Татьяна! — раздался голос Стаса откуда-то сверху. Я подняла голову и увидела Стаса — он стоял на втором этаже, на который вела широкая прямая лестница из дорогого дерева. — Наталья, немедленно проводите мою гостью в кабинет управляющего, — велел Стас и скрылся из виду.

Наталья злобно взглянула на меня, но нашла в себе силы проскрипеть:

— За мной, пожалуйста.

Она привела меня в небольшой, но уютный кабинет на втором этаже, чьи окна выходили на проспект, и, одарив злым взглядом, ушла. Видимо, все так же считала меня очередной дурочкой, которая пытается заполучить богатого бизнесмена. Наверное, в другое время я в ироничной форме высказала бы ей все, что думаю по этому поводу, но сейчас не стала этого делать. Все мысли были только лишь об Олеге.

— Присаживайся, — велел мне Стас, стоя у окна с мрачным выражением лица. Я опустилась в кожаное кресло напротив шикарного дубового стола — у папы в кабинете был похожий. — Будешь что-нибудь?