К бензоколонкам подъезжали на заправку машины: отечественные выстраивались в очередь к девяносто второму бензину, туда же становились недорогие иномарки, и лишь для желающих залиться девяносто пятым очереди почти не было.

– Вон как подморозило, – потирая руки заметил Иннокентий. – Наверное, градуса три ниже нуля. Рановато в этом году.

В течение вечера и вправду температура успела сильно понизиться – это было заметно по густым облачкам выхлопных газов, вырывавшихся у автомашин.

– Пойду возьму кофе, – сказал Иннокентий. – Может, еще долго ждать придется. Мы ведь ту машину «сечем», правда?

Об этом он догадался сам, задействовав сообразительность старого оперативника. Но не успел Иннокентий подойти к стойке за кофе, как Вербин встрепенулся. Дверь в доме отворилась, и на пороге показались две мужские фигуры. А рядом… О боже, а рядом…

Следом за мужчинами вышли дети. Трое детей, тут не было никаких сомнений!

Три маленькие фигурки, закутанные в пальто, суетясь, забирались в «гольф».

Машина была трех-дверной, поэтому пока мужчины откидывали переднее сиденье и детишки проталкивались назад, у Вербина было время рассмотреть все внимательно.

Дети были детьми, а не карликами или лилипутами – это он точно установил.

Одним из взрослых был Вадим: после двух встреч, из которых первая была весьма бурной, майор хорошо запомнил фигуру этого человека. Второго мужчину он не знал, но сразу попробовал прикинуть его на описание внешности, которое в свое время дал Поликарпов. Что ж, может быть…

– Быстрее, – бросил Вербин Иннокентию, который уловил его движения и подскочил к столику. – Сейчас они поедут. Бегом в машину!

Выскочив из кафе, они пробежали к краю маленькой автостоянки, где были оставлены служебные «Жигули». Пока Иннокентий отпирал дверцу, майор, лихорадочно оборачиваясь, следил глазами за тем, что происходит возле дома напротив. «Гольф» сдал немного назад и начал разворачиваться.

– Скорее, – проговорил Вербин, плюхнувшись на сиденье рядом с водителем. – Главное – не отстать. Если даже нас заметят – наплевать, пусть замечают.

– Возьмем с поличным, – жестко усмехаясь, хохотнул Иннокентий, и в его глазах зажегся недобрый службистский огонек. – Ну, не совсем с поличным, однако не отопрутся. Все по кайфу, шеф! Здорово, что дети с ними, можно сразу на экспертизу отвезти.

Он сунул ключ в замок зажигания и крутанул его. Затем еще раз, снова. И еще раз.

Машина не заводилась. Вспыхивали огоньки на приборной доске и тотчас гасли. Вспыхивали и гасли опять.

– Аккумулятор, – выдохнул Иннокентий. – Подсел от холода. Сейчас, шеф, сейчас…

Он до упора вытащил подсос и попробовал снова. Машина затряслась, приборная панель осветилась, однако через несколько секунд все погасло снова.

«Гольф» выехал на шоссе и помчался, набирая скорость, в сторону центра города.

Чувствуя, как трясутся поджилки и захватывает дух от отчаяния, Вербин выругался и выскочил из машины.

Огляделся по сторонам, затем бросился к «Волге», выезжавшей с бензоколонки.

– Мужик, – почти закричал он в лицо недоуменно глядящему на него водителю.

– Мужик, у нас аккумулятор сел на холоде, а срочно нужно ехать. Поедем, а?

Вон за той машиной. – Он указал рукой в сторону быстро удалявшихся огней «гольфа».

– Да нет, – помотал головой водитель – широкомордый толстяк в кожаной тужурке. – Мне вообще в другую сторону…

– Я заплачу, – попробовал было договориться Вербин, но лицо водителя осталось каменным.

– Не подвожу я, – сказал он сурово. – Мне по своим делам надо. Извини, тороплюсь.

За спиной Вербина слышалось бесплодное тарахтение «Жигулей», аккумулятор которых «сдох» окончательно. Иннокентий продолжал делать попытки, но уже ясно было, что это ни к чему не приведет.

– Милиция! – с отчаянием в голосе выкрикнул майор, вытаскивая прикованное цепочкой к внутреннему карману пиджака удостоверение и раскры- вая его. – Милиция! Помогите, гражданин, преступник удирает.

Спустя полминуты Вербин с Иннокентием уже сидели в салоне «Волги», водитель которой плюнул и решил не сопротивляться милиции.

– Куда ехать? – демонстрируя недовольство, мрачно спросил он. – Где ваш преступник?

– Туда, – указал Вербин на шоссе, ведущее в город. – Если поддадим газу, догоним. Он только что отъехал.

– Газу? – скептически переспросил владелец «Волги». – С газом ничего не получится. У меня резина лысая, а сейчас сами знаете, какой гололед. По радио каждый час передают. Разобью машину – кто мне платить станет?

«Гольф» они не догнали. Проехали по шоссе до самого центра города, но водитель все время осторожничал, ехал медленно, и, когда показалась главная улица с ее огнями и потоком машин, стало окончательно ясно, что погоня не удалась.

Можно было вытирать потные от волнения руки и расходиться по домам.

Водитель развернулся и уехал, оставшись в полной уверенности, что наглые менты просто хотели добраться до центра, а ему морочили голову. Стоявшим на тротуаре Вербину и Иннокентию оставалось лишь посмотреть друг другу в глаза.

– И так каждый раз, – покачал головой майор. – Правда ведь? Каждый раз либо одно, либо другое…

– «А счастье было так близко, так возможно», – процитировал, усмехаясь, Иннокентий, успевший уже прийти в себя. – А я тысячу раз говорил, что аккумулятор нужно сменить, – добавил он. – Тысячу раз! Говорил, что в самый нужный момент подведет! И что теперь? В ГИБДД нужно быстренько установить, кому принадлежит машина. Ты номер запомнил?

– Я знаю, кому она принадлежит, – мрачно остудил его Вербин. – Не в этом дело. Просто сейчас их можно было взять действительно с поличным. А теперь снова тягомотина. И как назло!

Он помолчал, в бессилии растоптав окурок сигареты так, словно это и был ускользнувший только что преступник.

– Тебе домой надо? – неуверенно спросил он, взглянув на Иннокентия. – Или пойдем куда-нибудь выпьем?

Следующий день был последним днем операции и запомнился Марине на всю жизнь, хотя утро не предвещало ничего хорошего.

Отводя Артема в школу, Марина не смогла даже от сына скрыть своего состояния.

– Тебя всю трясет, – заметил Артем, с удивлением глядя на маму. – У тебя рука дрожит. Ты что, заболела?

– Нет, – помотала головой Марина. – Просто волнуюсь немножко. Понимаешь, я целую неделю работала над одной проблемой, и казалось, что ничего не получится, а теперь вдруг может получиться… Вот я и волнуюсь.

– Так ты здоровая? – недоверчиво уточнил Артем. – А почему тогда ты со мной не разговариваешь?